Давным-давно – а на самом деле это только так кажется, потому что мир еще не был связан воедино, не знал интернета, мобильных телефонов, социальных сетей, чатов, зума и блокчейна, – так вот, давным-давно в России тоже жили люди. И, как и мы сейчас, они верили, что даже самая трудная судьба дается и проживается не зря.
В 1986 году на Южном Урале, в Челябинске был основан детский музыкальный коллектив (позже он по естественным причинам стал молодежным). Педагоги задались вполне безумной по тем временам целью: собрать не «зайчиков», а полноценный гастрольный хор с академическим вокалом и репертуаром для лучших сцен страны. Органное первое отделение: Stabat mater Перголези, Бах, Глюк, Букстехуде, Шуберт, Гуно, восьмиголосная Regina coeli, зажженные свечи на Ave Maria Каччини. Фортепианное и акапельное – второе: русская духовная музыка, фольклор, Эшпай, Таривердиев, а затем и Дунаевский, и Гершвин… Этот коллектив просуществовал восемь лет, успев дать концерты в Домском соборе и зале Вагнера в Риге, в Малом зале Московской консерватории и (до возвращения РПЦ) храме Зачатия праведной Анны в Зарядье, в Капелле Санкт-Петербурга и на многих других концертных площадках в России и за рубежом, выступить в Останкино. Регулярно он собирал слушателей на творческие отчеты в челябинском Органном зале. В 1992 году (верна ли эта дата?) в одной из столичных студий была записана пластинка.
В это время за стенами филармонии рушилось государство. Гастроли в Уфе совпали с техногенной катастрофой и выбросом фенола в реку Белая – вода в городе была отравлена на полгода. Провозгласила суверенитет Латвия: границы закрылись, и из Риги пришлось уезжать спешно, на последнем поезде. Повсюду звучало слово «танки». Инфляция отменила гастроли в Германии накануне выезда – и в итоге стала причиной развала самого хора. (Позже чуть ли не треть хористок уехала в США и Израиль.) Где-то хранится так и не увидевшая свет студийная запись – на студии? на складе погибшей в 2002-м «Апрелевки»?
В 2013 году перестал существовать Органный зал. И, возможно, единственным артефактом остался написанный в августе 1995-го «Хорошо темперированный дневник». Он никак не воспроизводит тогдашние суровые времена – политику, экономику, содержание прессы (что неудивительно, ведь для подростка все это дело десятое). Но он в малой степени отражает и быт самого хора. Он обращен к предметам метафизики и показывает ежедневные, на протяжении нескольких лет, речевые усилия и их результат – рождение первичной речи, еще не делимой на текст, мелодию и молитву.
Время – это белесый густой туман. За ним все дальше и дальше от нас уходит строгая и искренняя пора конца 1980-х – начала 1990-х. Она последней ускользнула из мирового невода Интернет. Но кое-что от нее осталось в памяти – это и предлагается сейчас читательскому вниманию.
– Где розы мои,
фиалки мои,
где мой светлоокий месяц?
– Вот розы твои,
фиалки твои,
вот твой светлоокий месяц.
Народная песенка, Древняя Греция, Х век до н.э.
• Иногда интересно бывает порассуждать о каком-нибудь человеке из числа моих знакомых. Например, наша литераторша Ирина Николаевна. У нее, как мне кажется, не очень красивая фамилия – Шишкина. Такому явлению, как наша Ирина, нужно что-нибудь более звучное.
Ирина привыкла говорить резко и грубо, исключительно правду-матку, то есть обзывать и унижать нас. Похоже, ей это доставляет удовольствие. Учеников она не ставит ни во что. Она красивая жена нового русского, чересчур красивая для учительницы литературы. Но сколько меду, столько и яду.
Сегодня на День учителя наш класс читал стихи, над которыми мы с Маринкой и Серым бились неделю. Было стихотворение и для Ирины. Она смеялась от души и искренне, первый раз мы видели ее беззлобный смех. Привела в школу маленького сына.
А стишок у нас неплохо получился. Особенно концовка, ее придумала Маринка:
«Свет мой зеркальце, скажи
да всю правду доложи:
кто же в школе всех милее,
всех румяней и белее?
Что же зеркальце в ответ?
– Отгадай сперва, мой свет:
и стихи она читает,
и с урока выгоняет,
и красива, и умна.
Отгадайте, кто она?»
Ну тут, конечно, все оглушительно кричат: «Ирина Николаевна!!!»
Хотя если честно – в этой школе всех милее Лера.
• У меня три подруги и один друг. Двое в школе – Маринка и Серый, двое на хоре – Юля и Аделя. Много? Мало?
• Все мечтаю, как я приведу Маринку на репетицию хора: она учится в музыкальной школе, но хочет бросить ее и петь просто так, для души.
Это будет пятница (в пятницу приходит Лера) и сводная репетиция (в сводную приходит наша прима Наташка Масловская). Мы сядем слева от фортепиано, там, где на стене заканчивается ряд афиш, а рядом со мной Лера, а перед нами сядет Ольга Кораблева, когда будет петь сопрано в трехголосье. Маринка будет хлопать длинными ресницами и спрашивать у меня: «А это кто? А это что?» И Лера попросит познакомить ее с Маринкой. В это время Дашка Тарасенко скажет что-нибудь смешное до чертиков, как она умеет, и Маринка будет смеяться громче всех.
