Заливистая мелодия мобильника бесцеремонно выдернула меня из уютных объятий сна. Досадливо ругнувшись, я неохотно открыл глаза. Сквозь тюлевые занавески робко просвечивало неяркое осеннее солнце. В стеклянной вазе нежно благоухали, купленные мной накануне розы. У чёрного входа расположенного на первом этаже продовольственного магазинчика деловито урчал мотор «Газели». Часы показывали восемь утра. Телефон продолжал настырно трезвонить. Осторожно сняв с груди тёплую девичью руку, я уселся на постели и взял лежащую на журнальном столике трубку:
– Ало?
– Нужно срочно встретиться! Кафе «Зорька», через полчаса. Заодно и позавтракаешь: – прозвучал в мембране властный голос моего начальника Владимира Анатольевича Рябова.
– Но у меня же отпуск! – попробовал воспротивиться я.
– Смотри, Корсаков, не опаздывай: – не слушая, отрезал он и дал отбой.
– Ох-хо-хо! – поднимаясь с кровати, тяжко воздохнул я: – Вот ведь жизнь собачья. Отдохнуть спокойно не дадут!
– Дима, ты куда собрался?! – настороженно спросила, проснувшаяся Оксана.
– На работу вызывают!
– С чего бы вдруг? Ты же вроде в отпуске?! – хорошенькое свежее личико выражало крайнюю степень недоверия.
В ответ я лишь обречённо пожал плечами, мол «Ничего не поделаешь».
– Твой начальник женщина?! – в голубых глазах девушки вспыхнули ревнивые огоньки.
– Что за чушь! – буркнул я, торопливо натягивая штаны.
– Она красивая?!
Мысленно представив плешь Владимира Анатольевича, его приплюснутый нос, борцовские уши и короткую красную шею я невольно расхохотался.
Оксана обиженно надулась. Затем всхлипнула. «Знакомы всего неделю, а уже началось!» – раздражённо подумал я, косясь на часы. До назначенного времени оставалось двадцать четыре минуты. Ехать же предстояло достаточно далеко. Если не удастся быстро поймать такси…
Между тем всхлипывания переросли в громкий плач. «Тьфу, ты блин горелый! Ещё и истеричка в придачу!!!»
– Не беспокойся. Мой начальник мужчина, сорока лет от роду. Женат, двое детей. Характер скверный, сварливый, беспощаден к подчинённым. За опоздание – голову отвернёт! Сегодня обязательно позвоню! – закончив одеваться, скороговоркой заверил я Оксану, чмокнул её в щёку и, не дожидаясь ответной реплики, поспешно выскочил из квартиры…
* * *
Не дорогое, но вполне приличное кафе «Зорька» располагалось в центре города, в десяти минутах ходьбы от нашей конторы. Открывалось оно в шесть утра, предоставляя желающим чёрный кофе, горячий шоколад, а также несколько разновидностей бутербродов и свежих булочек. Здесь неизменно подкреплялись те служащие близлежащих офисов, кто не захотел или не сумел позавтракать дома. В том числе и многие мои коллеги. Правда, к настоящему моменту их волна успела схлынуть. Рабочий день начинался у нас в половине девятого. Полковник ФСБ Рябов, сидел за отдельным, двухместным столиком в дальнем углу зала. Перед ним стояли две дымящиеся чашки кофе, тарелка с булочками и пепельница с тремя окурками. Выглядел шеф чрезвычайно усталым, расстроенным и не выспавшимся. Однако был, как всегда чисто выбрит и одет в тщательно отглаженный костюм.
– Присаживайся: – смерив критическим взглядом мою трёхдневную щетину, тихо сказал он: – Бери кофе, булочки. Потом поговорим…
Не заставляя долго себя упрашивать, я с аппетитом набросился на еду. Полковник же только отхлебнул глоток кофе и закурил очередную сигарету.
– Две недели назад, вскоре после твоего ухода в отпуск, пропала Марина. Дочь моей покойной сестры. Восемнадцатилетняя девочка: – терпеливо дождавшись пока я утолю голод сообщил он: – Милицейские поиски не дали никаких положительных результатов: – Владимир Анатольевич нервно дёрнул щекой: – По моей просьбе к расследованию подключилось ФСБ: – после небольшой паузы глухо продолжал Рябов. Делом занимался майор Песков, но позавчера он тоже бесследно исчез! Позвонил мне в середине дня, доложил, что вышел на след, пообещал явиться вечером с подробным отчётом и… словно в воду канул! Поэтому я и вызвал тебя, официально числящегося в отпуске. Новое расследование должно вестись в строжайшем секрете. В первую очередь от своих!: – полковник замолчал, мрачно катая на скулах желваки.
– Думаете, в Конторе завелся «крот»[1]?! – догадался я.
Шеф утвердительно кивнул и указал глазами на стоящий возле стола потёртый кожаный «дипломат».
– Оружие, деньги на оперативные расходы, документы прикрытия, некоторые данные по Марине: – отрывисто пояснил он и добавил невесёлым тоном: – Поскольку бедняга Песков так и не смог отчитаться, сведения о проделанной им работе отсутствуют. Тебе, Дмитрий, придётся начинать с нуля!
– А связь? – поинтересовался я.
– Вот возьми: – Рябов протянул мне клочок бумаги с номером телефона. Звони лишь в самом крайнем случае! Спросишь Валерия Петровича, представишься по имени и оставишь информацию. Ну, всё с Богом! – легко поднявшись из-за стола, полковник мягкой тигриной походкой покинул кафе. Оставшись в одиночестве, я прикурил сигарету и на минуту задумался. Ситуация сложилась, прямо скажем, паршивая! Девочка пропала две недели назад. Найти концы будет сложно. Мой старый приятель Андрюха Песков, похоже, погиб и, главное, в Конторе орудует оборотень каким-то образом связанный с исчезновением племянницы Рябова. Скорее даже несколько оборотней. Они наверняка прослушивают телефоны Владимира Анатольевича, следят за каждым его шагом. Этим, кстати, объясняется и необычайная краткость нашей с ним беседы (обычно, полковник проводил долгие, обстоятельные инструктажи), и отсутствие постоянной связи, и выбор шефом именно моей кандидатуры для проведения секретного расследования. Нет, я отнюдь не суперагент, типа мифического Джеймса Бонда или не менее мифического Дронго, из одноимённого отечественного сериала. Просто полковник полностью мне доверял (большая редкость в нашем Заведении), а кроме того, во время трёх последних командировок в Чечню мне постоянно приходилось работать в одиночку, без какой-либо поддержки, в сплошном враждебном окружении. Поскольку я каждый раз ухитрялся выполнить задание и вернуться обратно живым, то стал в глазах шефа эдаким спецом по тайным операциям. Хотя сам я, честно говоря, считал означенные успехи результатом обыкновенного везения…
