–
Пролог
–
Она беспечно болтала ногами, сидя на самом краю четырнадцатиэтажной пропасти из стекла и бетона. Внизу сновали малюсенькие люди и машинки, на которые она периодически бросала заинтересованный взгляд, пытаясь угадать, что стоит за тем или иным движением или порывом тех, кто торопится и суетится там, среди извечной круговерти. А ведь стоило поднять голову повыше и открывалась такая бесконечная и разрывающая душу красота, которой и названия до сих пор не нашлось! Солнце клонилось к закату, постепенно заливая бетонные «башни», сияющие зеркальными «глазницами», маковым цветом, придающим всему вокруг небывалый колорит. Обычно она жадно всматривалась в это чудо природы, наслаждаясь каждой его секундой, но сегодня лишь мельком посмотрела на закат, отмеряющий для нее последние свободные часы.
Из ее груди вырвался тяжелый вздох. Когда-то давно именно здесь они и познакомились. Она по обыкновению сидела и любовалась городом, а он подошел сзади совершенно неслышно и с задором поинтересовался:
– Присматриваешь или присматриваешься?
Она обернулась и смерила его надменным взглядом – высокий, взъерошенные волосы и россыпь веснушек на облупленном носу. «Забавный и милый» – почему-то промелькнуло в мыслях гораздо громче, чем это следовало бы делать при незнакомце. Он вдруг просиял, услышав ее размышления, и без спросу присел рядом:
– Ты Высшая?
Она кивнула и не удержалась от вопроса:
– Ты тоже?
– С недавних пор, – подтвердил он и, оценив ее внешний вид, уверенно выдал, – а ты уже давно в касте. И как оно? Нравится? Или как везде?
– Нравится, – честно ответила она. – У меня хорошая подопечная. Вон в том здании работает.
Ее рука указала в сторону самого высокого здания, где с самого раннего утра до позднего вечера было многолюдно.
– О, мой тоже там, – оживился парнишка и снова расплылся в улыбке. – Значит будем вместе ждать, мне тут нравится. Это ведь не запрещено?
Она пожала худенькими плечиками, с которых тут же сползла широкая лямка легкого сарафана.
– Она там ни о чем не думает, уставится в монитор и весь день по клавишам тук-тук. Я сперва далеко не отходила, но потом поняла, что ей точно не до чего. Приходит утром, а уходит уже по темноте. Вот я и коротаю время здесь. Иногда скучно, но если внимательно наблюдать, то узнаешь много нового и полезного для работы.
Он сосредоточенно смотрел вниз и медленно кивнул:
– Не думал об этом так, но вдвоем в любом случае интереснее.
Почему она тогда согласилась? Он и не спрашивал – ответ пришел сам собой, но все же ей хотелось думать, что можно было все сделать иначе. Не так нелепо и вопреки всем законам, как они…
Каждый день они поднимались на крышу примерно в одно и то же время и сидели весь день в ожидании своих подопечных. Иногда молча, но чаще болтая без умолку обо всем, что знали и о чем только догадывались. Она даже не заметила, как стала делиться с ним размышлениями и историями о подопечной, что было категорически запрещено. Он отвечал ей такой же откровенностью. И к удивлению обоих, порой именно вторая сторона умудрялась отыскать какое-то разумное объяснение тому или иному действию. Лето. Осень. Зима. Весна. А потом он внезапно пропал…
Она не находила себе места и боялась признаться даже где-то глубоко внутри, что эта крыша без его веснушчатого носа и добрых глаз потеряла всякую привлекательность, превратившись в тяжкую повинность. Она металась по ней, потом спускалась вниз и интересовалась делами подопечной, чтобы хоть как-то занять себя. Но все было не то… Одиночество, которое всегда воспринималось лучшим и самым надежным из спутников, вдруг показало весь свой неприглядный оскал, обдавая ее холодом и безнадегой. Когда она уже потеряла всякую надежду, окончательно запутавшись в противоречивых чувствах, совершенно несвойственных Высшим, он появился ранним утром.
Она почувствовала его присутствие спиной и, еще не веря в чудесное возвращение, вскочила на ноги. Точно он! Настороженный и предельно серьезный, он сгреб ее в охапку, ничего не говоря сам и не спрашивая ни о чем, а потом… с нежностью прижался к ее полуоткрытым губам. Любовь! Она слышала о ней веками! Во время обучения и испытания перед получением первого подопечного. Ей говорили, что любовь превыше всего, но Высшие… Высшие на то и занимают свое особое место, что беспристрастны – им любви не отмерено. Так им твердили! А она расцвела внутри – уперлась в грудную клетку корнями и разорвала ее, сплетаясь с таким же ростком, рвущимся из его груди. Сладостная боль, которой нет объяснения и… оправдания, если ты – Высший.
Они скрывались изо всех сил, изощренно пряча свои лучащиеся счастьем глаза от Распределительницы. Если бы она заподозрила Высших в таком постыдном времяпрепровождении, то… Что именно тогда случилось, они оба не знали, так как еще никогда за многие века ничего подобного не наблюдалось. Поэтому рисковать было бы крайне глупо и они позволяли себе полностью раскрыться лишь здесь, на залитой светом крыше, хранящей сей секрет лучше самого современного сейфа. Они научились предугадывать намерения подопечных и заранее предупреждать друг друга о возможных отъездах.
