00
Пятнадцатое января пятьсот тридцать четвертого года
Ундина Свешникова – Благодать
Как я могу ждать без вестей?
Это цена войны.
Мы встаем с благородными намерениями
И мы рискуем всем, что есть чистого в нас.
Что нас ждет
(пер. с англ.)?..
OST «Rome Total War» – «Forever»
Лазурное небо над Благодатью подернулось дымкой. Крепко сбитая женщина с короткими светлыми волосами не сразу поняла, что это набежавшие на глаза слезы. На родную планету ей разрешили вернуться месяц назад, но только сейчас, глядя на золотистые облака и изумрудную гладь океана, раскинувшуюся перед ней, она поняла, что наконец-то дома.
Правительство Благодати настороженно относится к бывшим лингвистам. Особенно если они отбывали наказание на Гаапте. Но после десятка прошений чиновники наконец смилостивились. Правда, разрешения на работу так и не выдали. Позволили заниматься рыбалкой в некоммерческих целях, и на том – спасибо.
Вот и сейчас она сидит на берегу, закинув удочку в зеленую мглу. Хоть так. До зарплаты мужа еще далеко, а еда всегда заканчивается в самый неподходящий момент. Качнув головой, Ундина сделала глубокий вдох и постаралась расслабиться. Как сложно избавляться от пессимистичных мыслей. Она сидит на природе, дышит свежим воздухом, любуется родным небом. Что еще нужно?
От размышлений о жизни отвлек посыльный. Рядом с ногами, погруженными в теплую прозрачную воду, вынырнуло тюленеобразное существо с лысой головой и короткими ручками чуть ниже шеи, украшенными шестью перепончатыми пальцами. Фыркнув, что обозначало у них приветствие, блажник ткнулся усатой мордой в ее колено.
– Сударыня Ундина Свешникова, до супружества Эрикссон? – прошепелявило существо.
– Она самая. Привет, Пьё-Хью.
– Для меня честь, что вы помните скромного почтового служащего. Я знаю, что вы – это вы, но я не могу выйти за рамки регламента, предписывающего…
– Хью, остынь. Знаю я ваши правила. Не оправдывайся. Что ты принес для меня?
– Ох, – захлопотал блажник, опять напустив на морду виноватый вид. – Заговорился, забыл…
На его груди открылся герметичный карман из складок кожи. Хью деловито запустил туда лапку, пошуровал внутри и вытащил продолговатый непромокаемый контейнер из прессованного каучука. С торжественным видом вручил коробочку Ундине и почтительно замер, ожидая, когда адресат достанет носитель с голографическим письмом и вернет почтовое имущество.
На удивление обоих, ошарашенно переглянувшихся, письмо оказалось бумажным. Как в довоенную старину, Тиаррд* знает когда.
Вытащив сложенный вчетверо лист, Ундина протянула пустой контейнер блажнику.
– Спасибо, Хью.
– До встречи, сударыня. Надеюсь, новости будут хорошими.
– И я. Счастливого течения. Увидимся.
Развернув письмо, женщина уставилась на черную вязь, не в силах унять нервную дрожь в пальцах.
«Уважаемая госпожа Свешникова!
Со всевозможным прискорбием сообщаем Вам о всеобщей военной мобилизации населения Благодати. Так как, по имеющимся у нас данным, у Вас есть необходимый опыт и навыки для проведения военных операций как десантного характера, так и в открытом космосе, мы просим Вас присоединиться к военным формированиям Благодати. Уведомляем Вас, что за несение службы Вам будет назначено жалованье согласно приведенных ниже ставок. Также, в случае Вашей гибели, Вашей семье полагается пенсия в размере…»
Дальше сообщалось, куда ей стоит подойти в случае согласия, и куда написать, если она не изъявит желания «присоединиться к военным силам».
Женщина протяжно выдохнула, забыв про дергающуюся от клёва удочку. Ундина, бывшая лингвистка с отобранными правами и уважением, снова нужна им. И хоть несколько лет назад она заливала Фредерике Петерман, что не хочет возвращаться на службу, после пяти лет гааптянских раскопок готова была убить за эту возможность.
И плевать, что это письмо означало одно – грядет война. Не важно, с кем, не важно, где. Главное, она снова в деле.
– Мы будем ждать, мама. Береги себя.
– Я люблю тебя, Унд. Возвращайся живой.
Эти слова прокручивала в голове Ундина, пока стояла на взлетной площадке, обдуваемой четырьмя ветрами, и стоически терпела холод. При прощании с семьей у нее щемило сердце, но это лишь легкое неудобство, по сравнению с накатившим чувством всепоглощающего счастья.
Женщина ждала своей очереди на посадку. Перед ней стояли совсем еще юнцы с едва пробивающимся пушком над губами. Ее взвод. Двадцать семь человек. Большинство из которых уже погрузилось на корабль. Она взойдет туда последней.
Ундина ликовала. Да, она знала, что будет кровь, боль и страдания. Гибель миллионов людей. Но лингвистка постарается свести потери к минимуму, насколько это будет от нее зависеть.
Только сейчас, вот в этот самый момент, она почувствовала себя по-настоящему свободной.
Рикардо Тадео – Эль Параизо
Жители изумрудного Эль Параизо по природе своей являлись пацифистами. И объявление всеобщей мобилизации ввергло население в глубокую печаль. Матери и жены стенали, провожая своих мужчин к взлетным полосам военного назначения. В каждой семье, в каждом доме не смолкал разноголосый плач. Женщины из центра Зеленого сектора вообще отличались эмоциональностью. У потомков испанцев и итальянцев всегда поощрялось бурное выражение любых чувств.
