Юра протягивает мне руку. Я без особого смущения пожимаю ее и сажусь напротив него за стол. Если его это и удивляет, то виду он не подает.
А удивиться есть чему.
Вряд ли меня таким образом в гости каждый день приглашают. Нормальный человек бы в этом случае рассердился, испугался, возмущаться бы начал. А я как ни в чем не бывало присаживаюсь и жду.
Но Юра относится к тому типу людей, которых смутить в принципе невозможно. Он молча наливает в оба бокала коньяк и салютует своим.
– Ну что, за знакомство!
Коньяк хороший. Не то чтобы я был специалистом того уровня, чтобы на вкус отличать, предположим, крымские сорта от грузинских, а те от армянских. Но уж хороший коньяк от плохого отличить я точно могу.
Так что с удовольствием смакую благородный напиток, ставлю бокал на стол и небрежно закусываю виноградинкой, оторвав ее от большой грозди, лежащей в большом металлическом блюде.
Юра с улыбкой наблюдает за мной. Все это напоминает встречу двух шахматных гроссмейстеров, которые еще до игры прощупывают друг друга. Вот только доски между нами нет.
Есть кое-что более интересное. Жестом фокусника он извлекает из кармана колоду, небрежно тасует ее.
– Сыграем?
У Юры большие ладони с толстыми, грубоватыми пальцами. Он явно привык к тяжелой работе и не похож на пианиста, с которыми обычно сравнивают шулеров.
Сам Юра рассказывал, что он работал и биндюжником, и моряком, и строителем. Причем каждый раз версии его прошлого менялись.
Улыбчивое, открытое лицо, внимательные темные глаза. Удивительного обаяния человек. Притом оно у него исключительно профессиональное. Как говорил герой известного фильма, вежливость – главное оружие вора. В этом отношении обаяние точно так же необходимо всем мошенникам.
– Сыграем? – предлагает Юра, выводя меня из задумчивости.
– Вынужден отказаться, – вежливо улыбаюсь я.
– Отчего же? – приподнимает он брови.
– Денег нет, – простодушно отвечаю.
– Можно без них.
Теперь уже мой черед удивляться.
– Без денег игры не будет. Кто же играет без интереса?
Юра смеется, словно я чрезвычайно удачно пошутил.
– Так можно в долг.
– В долг не играю, – категорически говорю я. – А вот коньяку бы еще выпил. Вкусный коньяк!
Юра складывает колоду стопкой, кладет на стол и поднимает глаза на человека, который меня привез. Тот все это время стоит за моим плечом, не издавая ни звука.
– Видал? – весело спрашивает Юра.
Он радуется так, словно я только что удачно ответил на экзамене или прошел какое-то серьезное собеседование.
– Подходит, – басит молчаливый.
– Вот и я думаю, что подходит. Проспорил ты мне, Грицко. Червонец с тебя.
Юра снова оборачивается ко мне и поясняет:
– Ребята давно тебя приметили. Только думали, что ты на этом деле «сидишь».
Заметив мой непонимающий вид, продолжает:
– Что игроман ты. Иначе зачем человеку твоего положения в карты играть? Поначалу решили, что ты гастролер залетный. А потом проверили – и правда писатель. – Это слово он тянет нараспев. Получается у него «писа-а-ате-е-ель». А после этого еще и хмыкает, удивляясь такому невероятному обстоятельству. – Потом решили, что ты отказаться от игры неспособен. Таких ведь пруд пруди. И адмиралы есть, и директора, и депутаты, и даже прокуроры. Сегодня он при погонах сидит, а завтра в катране последнее просаживает. И ведь не дернется никуда. Свои же с должности снимут и из партии погонят, если всплывет. Да ты же ведь, наверное, знаешь все, чего я рассказываю.
– Знаю, – киваю я. – И то, что я не из таких, тоже верно.
– Вот поэтому, мил человек, есть у меня к тебе предложение.
Юра склоняется над столом, и становится понятно, что именно сейчас начинается тот разговор, ради которого меня сюда привезли. Все, что было до этого, – обыкновенная проверка.
– Присмотрелся я к тебе, – говорит Юра. – Крепко присмотрелся. И то, что я увидел, мне понравилось. Так что сейчас расскажу я тебе один секрет. Если ты думаешь, что я грозить тебе буду, мол, «никому этот секрет не выдавай», то ошибаешься. Кроме нас с тобой, он и даром никому не нужен. Ты можешь согласиться после моих слов, а можешь встать и уйти, и никто тебе слова не скажет. Но только сдается мне, что ты не уйдешь. Не той ты породы. Наш ты. Игрок!
– Ты, – говорю, – не тяни кота за яйца, а то время позднее. А меня в ресторане люди ждут.
Юра чуть заметно морщится. Задел я его все-таки, раздосадовал. Но моментально берет себя в руки.
– Собирается к нам в город человечек один, – говорит он. – Большой человечек, денежный. С такими деньгами, Федор, что тебе и не снилось. Те ребята в Приморской, которых ты обчистил, по сравнению с ним – что детвора в песочнице.
– Ну так и что вам мешает человечка этого в оборот взять? – говорю я. – Только не рассказывай мне, что у тебя своих умельцев не хватает.
– Хватает, – вздыхает Юра. – Вот только знает он их всех наперечет, осторожный. И сам по рождению местный, ялтинский. Бывает он здесь каждый год и приезжает играть. Но играет только с фраерами. Уже несколько лет подряд к себе ни одного «шпилевого» не подпустил.
Догадываюсь, к чему Юра ведет. Я здесь мало того, что человек новый, у меня еще и легенда идеальная. Проверяй меня, не проверяй – окажусь тем, кто есть: член Союза писателей. Здесь в командировке, играю для интереса. Не бывает таких катал. Слишком все гладко.
