1. Пролог
Утро не задалось. Мой мучитель, мой тюремщик, этот дьявол во плоти, которого я когда-то до безумия любила, застал меня за работой и решил всласть поглумиться.
Ему нравится издеваться надо мной, причинять боль, заставлять страдать.
— А ты, значит, скромница, да? — насмешливо спросил он, обходя меня по кругу и рассматривая словно какое-то неприятное, но интересное насекомое. — Прямиком из монастыря сюда попала, что ли?
Я резко распрямилась, оторвавшись от натирания паркета в гостиной, и, сдув прядь волос с лица, дрожащими пальцами нервно поправила воротничок у горла своего свободного платья в пол. Да, я специально такое выбрала, чтобы даже глазу зацепиться было не за что.
Сердце заколотилось в груди, а в животе скрутился узел в предчувствии неприятностей.
Он остановился позади меня. Меня здорово напрягал тот факт, что он пропал из моего поля зрения. Это было страшно, так же как стоять спиной к опасному грозному хищнику, но поворачиваться и смотреть на него, гордость не позволяла.
Мое дыхание участилось от страха, а воздух внезапно куда-то пропал. Где воздух?
Я ощутила его умопомрачительный запах, от которого у меня кружилась голова, и поняла, что он подошел совсем близко. Ноги задрожали, а внутри все сжалось.
Пусть он уйдет! Ну, пожалуйста!
— Ну и как тебе работается? Не слишком ли тяжело? — в его якобы заботливом вопросе сквозила неприкрытая издевка.
— Нормально, — процедила я, сжимая в кулаки руки, на которых вздулись волдыри с непривычки к тяжелому физическому труду.
Этот негодяй заставил меня отрабатывать проживание в его доме, выполняя разную трудную и грязную работу, практически сделав меня своей прислугой. Так, будто я сама захотела тут жить, а не он меня заставил, насильно взяв в плен.
— Я могу сильно облегчить твою участь и сделать твое пребывание в моем доме куда как более приятным, знаешь? — его бархатный вкрадчивый голос рядом с моим ухом вызвал непроизвольные мурашки на моей коже.
Да черт побери! Что за неконтролируемая реакция!
— Неужели? — засомневалась я.
Что же он за это потребует?
— Ага. Это не сложно. Мы просто найдем твоему ротику, который постоянно дерзит, другое применение. Так что — все в твоих руках. Вернее, не совсем в руках, а кхмм…
— Что?! — я ошарашенно развернулась, возмущенная до глубины души и встретилась с его насмешливым наглым взглядом. — Да пошел ты!..
— Не хочешь? Ну ладно, дело твое. Иди, продолжай работу, — велел он, отступая и мгновенно теряя ко мне интерес.
Когда спустя несколько часов, я, уставшая до невозможности, вошла в свою комнату, то первым делом заметила стоящий на кровати бумажный пакет.
Я с опаской посмотрела на него, уже предчувствуя неприятности. Нерешительно подошла и заглянула внутрь.
Что это? Одежда?
Вытащила вещь из пакета и уставилась на нее. Да ё-моё! Ну это уже ни в какие ворота! Вот поганец!
У меня в руках была униформа горничной. Вот только не обычная униформа, а словно из фильма для взрослых. Нет, самое основное было прикрыто, но вот все остальное…
Это было облегающее платье с невероятно короткой юбкой и неимоверно глубоким вырезом.
Скотина!
Он серьезно? Я — приличная девушка и не собираюсь это надевать!
Однако под платьем в пакете нашлась записка: «Можешь ругаться сколько влезет, но сегодня это должно быть на тебе, иначе… сама знаешь. Точка».
Скрипя зубами от злости, я, натянув на себя этот позор, взглянула в зеркало.
Полный звездец! Просто слов нет!
Я словно только что с панели сошла! Какой ужас! Нет, я не могу.
Уже хотела было стянуть с себя эти отвратительные тряпки, как в голове начали крутиться образы того, что произойдет, если я ослушаюсь.
Если я не подчинюсь, то погибнет мой жених, а сама я окажусь в полной ж… Мерзавец крепко держал меня на крючке.
Да блин! Я даже зарычала от ярости. На глаза навернулись злые слезы.
Нет, плакать точно не буду! Не доставлю ему этого удовольствия!
Натянув юбку как можно ниже, а вырез декольте как можно выше, я, сгорая от стыда, вышла из комнаты.
Возле холла встретила домработницу Нину.
— Иди в малую гостиную, — подсказала она мне, тут же ретируясь и никак не комментируя мой внешний вид.
Коленки задрожали. На негнущихся ногах я прошла в сторону малой гостиной, ступая по дорогому ковру, и нерешительно замерла на входе, перед массивной дубовой дверью, услышав, что внутри разговаривают мужчины.
Он там еще и не один! Блин!
— Варвара, проходи, — прозвучал ненавистный голос, который я бы узнала из тысячи.
Обманчиво теплый, глубокий, бархатный.
Я шагнула вперед и замерла. В помещении было пятеро мужчин. Все повернули головы и жадно уставились на меня, разглядывая.
Сердце стучало в груди, громко отдавая в ушах, а краска заливала лицо.
— Ты заставила себя долго ждать. Подай нам напитки, — велел мой мучитель и, оглядев меня с головы до ног, одарил недоброй ухмылкой: — Мы тут уже умираем от жажды.
— Ага, просто извелись все, — подтвердил коротко-стриженный блондин, сидящий справа, и прошелся по мне липким взглядом.
Матерясь про себя и желая отвратительному чудовищу, получающему удовольствие от моего унижения, медленной и мучительной смерти, я взяла поднос с уже стоящими на нем бокалами и направилась к мужчинам.
