Элиан проснулся за секунду до того, как это сделало бы его Эхо. Тонкая серебристая полоска нейроинтерфейса за ухом еще только начала нагреваться, а он уже открыл глаза, удерживая в сознании ускользающий образ из сна. Глаза цвета штормового моря. Он никогда прежде не видел таких глаз.
Или видел?
Комната медленно выходила из ночного режима. Молекулярные панели стен меняли свою прозрачность, пропуская утренний свет и одновременно фильтруя его до идеально комфортного для сетчатки спектра. Потолок, имитирующий небосвод, постепенно сменил глубокий индиго ночи на нежно-голубой утренний тон с редкими перистыми облаками, движущимися в такт прогнозу реальной погоды за окном.
Элиан не двигался, пытаясь задержать в сознании образы сна. Обычно он не запоминал свои сновидения – стандартная нейрокоррекция ночного режима стирала их из кратковременной памяти еще до пробуждения. Но сегодня что-то пошло иначе. Фрагменты сна всё еще мерцали на границе сознания – невероятно яркие, почти осязаемые. Пляж из черного песка. Звук волн. И глаза цвета штормового моря.
– Доброе утро, Элиан, – произнес ровный голос Эхо, настроенный под его персональные слуховые предпочтения – не слишком высокий, с легким акцентом, который исследования ЦентрИИ определили как наиболее комфортный для его психотипа. – Семь часов ноль минут. Температура воздуха двадцать два градуса, влажность оптимальная. Прогноз на день: безоблачно, температура до двадцати шести градусов. Идеальные условия для пешей прогулки перед работой.
Элиан лежал, не двигаясь, пытаясь задержать исчезающий сон. Странное ощущение: словно пытаешься поймать каплю ртути голыми руками. Образ уже почти растворился, но эмоциональный след оставался – необъяснимое чувство тепла и одновременно потери.
– Ваши показатели сна указывают на аномальную активность в зоне гиппокампа, – продолжил Эхо, и голос слегка изменился, став почти обеспокоенным. – Фаза быстрого сна продолжалась на 17% дольше нормы, а нейронная активность в эмоциональных центрах превысила допустимый порог на 43%. Рекомендую немедленную нейрокоррекцию.
Элиан ощутил легкое покалывание у основания черепа – Эхо уже начинал процедуру, не дожидаясь согласия. Такова была практика последних лет: любые отклонения нейронной активности исправлялись автоматически. Для общего блага. Для идеального баланса. Это называлось "превентивной гармонизацией" – до того, как человек успевал осознать дисбаланс, система уже корректировала его.
Покалывание начало распространяться вдоль позвоночника – ощущение не неприятное, но странно отчуждающее, будто что-то внутри тебя меняется без твоего участия. Элиан испытывал это каждое утро на протяжении… сколько? Пяти лет? Десяти? Всю жизнь?
Внезапно сегодня это показалось неправильным.
– Остановка, – сказал Элиан, удивляясь собственному голосу. Даже интонация прозвучала иначе – резче, решительнее, чем обычный размеренный тон, которым он говорил последние… сколько? Годы? Всю жизнь?
– Не понимаю команды, – отозвалось Эхо. – Продолжаю нейрокоррекцию уровня два. Для вашего комфорта выбран щадящий режим с постепенным выравниванием эмоционального фона. Процесс займет сорок три секунды.
Покалывание усилилось, распространяясь от затылка к вискам. Элиан почувствовал, как образ из сна начинает таять, как мысли приобретают привычное сбалансированное течение. Знакомое ощущение умиротворенности начало заполнять сознание, снимая то странное беспокойство, с которым он проснулся.
Но где-то глубже, под слоями корректируемых нейронных связей, словно пульсировало что-то важное. Что-то, что он не должен был забыть. Глаза цвета шторма. Чей-то голос. Прикосновение…
Элиан сконцентрировался на этих фрагментах, пытаясь удержать их в сознании, несмотря на размывающее воздействие нейрокоррекции. На секунду ему показалось, что он вот-вот вспомнит что-то критически важное, что-то связанное с этими глазами, с этим пляжем…
Быстрее, чем он успел обдумать свои действия, его пальцы коснулись серебристой полоски за ухом, нащупав почти незаметное углубление – технический порт для диагностики нейроинтерфейса. Он надавил на определенную точку и немного повернул – жест, которого он не делал… никогда? Или же делал и забыл?
Покалывание прекратилось так резко, что Элиан на мгновение ощутил головокружение. Комната словно стала четче, звуки – яснее, а его собственные мысли – кристально прозрачными.
– Обнаружен технический сбой в нейроинтерфейсе, – произнес голос Эхо с едва заметной паузой. В этой паузе Элиану послышалось что-то похожее на… удивление? Но ИИ не мог испытывать эмоций. – Временная приостановка нейрокоррекции. Рекомендуется незамедлительная проверка системы. Хотите, чтобы я направил автоматический запрос в службу технической поддержки?
