1. Глава 1
И зачем я только туда полезла! — возникла первая мысль, как только пришла в себя, а в глазах перестал мельтешить разноцветный калейдоскоп. — Дались мне эти антресоли, как собаке пятая нога. Два года туда не заглядывала и еще бы столько их не видеть.
— Что за шутки? — пискнул кто-то.
Эээ, то есть как, кто-то? Я. Но что с голосом? — потерла ноющую шишку на затылке. — М-да. Лететь с табуретки, да еще с моим ростом, смертельно опасный номер.
Нащупала нехорошую рану на голове. И… кровь. Да-да, ее. Иначе, почему пальцы такие красные и…
— Ааа! — завизжала, что есть сил.
А попробуйте не закричать, когда вместо родной и привычной ладони, полноватой, с натруженными мозолями, видишь детскую ручку? Маленькую, тоненькую и окровавленную?
Подскочив на месте, судорожно ощупала лицо, шею, плечи — душа ушла в пятки.
Это не я! Мамочки, что случилось? Как? Почему?
Голова взорвалась оглушительной болью. Не понравились ей резкие движения, и то, что вокруг увидела, тоже. Настолько, что ненадолго отключилось сознание. Ну, как ненадолго? Для меня прошли секунды. Страшный сон закончился, и я проснулась в своей кровати.
Или не в своей?
Бревенчатый потолок, балки, подвешенные к ним пучки сушеных трав, паучок, примостившийся в неприметной выемке между бревнами.
Это, что же? Кошмар продолжается? — медленно поднесла руки к лицу. — Очевидно, да. Это не я. Не я. Бред. Я брежу! — пришло разумное объяснение. — Последнее, что помнила, треск подломившейся ножки от табуретки, неуклюжее падение, и острую боль в затылке. — Не слабо приложилась, раз галлюцинации начались.
Надо мной склонилась женщина. Может, поблизости находилась, или только вошла, не понятно. Но ее появление только добавило волнений.
Ну, не носят у нас таких чепцов! И одежду! Даже в деревнях или… где, так и не вспомнила. Вообще, мыслительный процесс туговато давался. Вот, вроде бы знала, что намеревалась вытащить из памяти, но образы путались, и мысли будто в киселе вязли. Странно.
Незнакомка была немолода. Испещренное морщинками лицо, загорелая обветренная кожа, резковатые хищные черты, посеребренные пряди висков. Только болотного цвета глаза светились добротой и знанием.
Да-да, именно знанием и ощущением того, что этот человек не причинит вреда.
Легкая улыбка тронула сухие нити губ. Женщина сказала что-то. Я не поняла, но интонация и сам тембр голоса внушали доверие.
— Не понимаю, — из горла вырвался сухой всхлип.
Тяжеловато разговаривать, когда во рту пустыня… как ее? Название так и крутилось на языке.
Видимо, незнакомка догадалась о моих страданиях, потому что сразу поднесла к губам глиняную чашу и придержала голову, чтобы я напилась. Не воды, нет. Травяного настоя, горького, тягучего. От него по телу разлилось блаженное тепло. Не заметила даже, как сами собой закрылись глаза, и я уснула.
Спала я много. В редкие моменты бодрости пила бульоны и отвары. Ко мне приходили незнакомые люди. Разные. О чем-то расспрашивали. Наверное, пытались узнать, что произошло. Я отвечала что-то. Не помню. Со мной творились непонятные вещи.
В снах я осознавала себя взрослой женщиной, ходила на работу, готовила еду. Себе и пушистому черному зверьку, которого называла Васькой. Любила смотреть ящик с картинками. Название у него такое интересное, только позабыла его. Еще нравилось ходить в высотное стеклянное здание и глазеть на красивые вещи. Иногда, очень редко, забирала их домой, отдавая взамен маленькие бумажки. Чуть ли не каждый день бывала и в другом здании, построенном из белых ровных камней. Плохое место, но я ходила, потому что только там выдавали те бумажки, на которые покупала еду в лавке рядом с домом. Странно. И имя у меня было длинное, необычное. Женщина, что ухаживала за мной, коверкала его ужасно. А я… я тоже не сумела выговорить его правильно. Пришлось смириться с тем, что теперь я Лаисса. Хотя, в памяти отложилось иное звучание. Более резкое, что ли.
— Лаисса, оше ней! — это Шалсей пришла. Как она узнавала, когда я просыпалась, оставалось только гадать.
Снова отвар? Бе-е, — это в первый раз он показался горьким, а на второй и третий — настоящей отравой.
— Тэбан сур Ангрин… — кивнула женщина в сторону входной двери.
Тэбан пришел, — из кучи незнакомых слов вычленила лишь имя.
Крепкий суровый воин навещал через день. Он садился у изголовья на сундук, в котором Шалсей хранила склянки, и подолгу смотрел на меня. Иногда что-то спрашивал. Да только, что я могла ответить? Но мужчина не сдавался, повторял одни и те же слова. Каждый раз. Ждал чего-то. Ага, вдруг сегодня я пойму ту белиберду, что регулярно слышу?
Сегодняшний визит отличался от предыдущих. Хотя бы потому, что одет Тэбан был в красную рубаху, подпоясанную кожаным поясом, неизменные кожаные штаны и новехонькие сапоги с заклепками. На груди поблескивал медальон с изображением жуткой звериной морды, пронзенной мечом.
— Камайи ассааан! — певуче протянул он, прикладывая правую руку к груди.
— Здрасстье! — буркнула в ответ, и, чуть склонив голову, коснулась пальцами лба. Этому меня научила Шалсей. Так полагалось приветствовать мужчину.
Я уже приготовилась к тому, что снова будут вопросы и игра в гляделки с тяжелыми вздохами и недовольным сопением. Не угадала. Тэбан действительно повторил ритуал с восседанием на сундуке и тарабарщиной в мой адрес. И опять получил в ответ полный непонимания взгляд и тяжелый вздох. Ага, игра у нас такая. Но морщиться и сопеть на этот раз мужчина не стал, вышел из комнатки, маленькой, к слову, так, не комнатка — закуток с узкой кроватью и сундуком, и вернулся в сопровождении незнакомца. Важный тип. Так и пышет завышенным самомнением и… силой.
