Как же холодно может быть в окрестностях Питера в середине июля, холодно и мокро. Андрей Трифонов, студент последнего курса истфака ЛГУ стоял в полной темноте возле ствола большого дерева. Моросил дождь, и Андрей пытался спрятаться от надоедливых капель. Июль выдался на редкость пасмурным, уже несколько дней дождь казалось не кончался, небо было покрыто сплошными тучами, и даже когда не капало, дождь как взвесь стоял в воздухе. В настоящий ливень он превращался редко, а в середине дня прояснялось и становилось теплее, но около четырех часов утра в лесу, Андрею казалось, что моросит со всех сторон. Плащ с капюшоном и свитер помогали, спасал горячий чай из термоса. Оставалось всего пару кружек, а все еще не было видно не зги. Подходить к входу в подземелье пока хотя бы чуть-чуть не рассветет нельзя. В парке в такое время и в такую погоду можно было светить фонарем, только сумасшедший сторож вздумал бы выйти. Во дворце же кто-то страдающий бессонницей мог подойти к окну. Вход находится прямо возле дворцовой стены. Дождаться лучшей погоды тоже не выход, хотя крышку подвала Андрей закрывал дерном, но слишком много людей проходило днем возле выхода из грота «Эхо», туристы, работники музея, кто-то мог заметить. Недельная работа пошла бы прахом, возможный клад нашли бы другие. На самом деле труд был вовсе не недельный, работа в архиве, закупка инструментов, снятие квартирки на улице Рыбакова возле Гатчинского дворцового парка, все это заняло много времени и стоило денег.
В прошлом году Андрей сменил привычную летнюю подработку на работу в команде Лыкова, и на удивление хорошо заработал, именно он нашел в архиве вероятное место, где при отступлении фашисты потеряли много солдат, оружия и снаряжения. Раскопки бригады Лыкова в Ленинградской области были успешны, продажа оставшегося от немцев, принесла доход. Андрей получил в несколько раз больше денег чем за работу во все предыдущие летние каникулы, поэтому зимой он снова зарылся в архиве. Учиться на истфаке Трифонову было интересно, работа с книгами исторических исследований и первоисточниками доставляла удовольствие, увлекала возможность по-новому увидеть историческое событие или личность. Несмотря на увлеченность учебой, отличником Трифонов не был. Мешало, что он отвлекался, занявшись одной проблемой и увидев нить к решению другой, перескакивал, забывая о предыдущей. Часто его знания о некоторых периодах и событиях впечатляли преподавателей, но, если учебная тема не увлекала, работа по ней делалась неряшливо, для галочки. В общем успехи Трифонова не светили к аспирантуре, а перспектива работать в школе его не прельщала.
Начав искать документы 1943—44 годов, чтобы повторить прошлогодний успех, Андрей нашел упоминание, что немцы, оборудуя батарею зениток в Гатчине узнали о русской позиции ПВО времен первой мировой войны. Она находилась где-то в дворцовом парке, об этом как о сведении, полученном от аборигенов, написал в письме немецкий офицер. Серебряный век был одним из наиболее интересующих Андрея периодов, он с увлечением прочитал множество книг о России конца 19 и начала 20 веков, поэтому не удивительно, что неизвестная батарея ПВО возле гатчинского дворца заинтересовала его. В первую мировую на восточном фронте это было редкостью, а так далеко от линии фронта тем более необычно.
В документах о гатчинском дворце действительно были сведения о проекте защиты от вражеских цеппелинов и даже о подготовительных работах осенью 1916 года. Они были прерваны на зиму, и заброшены. Но в ходе этих работ в районе грота «Эхо» обнаружили неизвестные подвалы, построенные во времена императора Павла. Для их исследования из Петрограда вызвали преподавателя университета, сохранилась его запись, что замаскированный снаружи подвал был создан чтобы служить тайником.
Грот был построен еще Орловым, как увеселительное сооружение, он представляет собой подземный ход, прорытый от дворца до озера. Если хотите, что-то спрятать, сделайте это на видном, но неожиданном месте, гласит популярная теория. Никому не могло прийти в голову, что для возможного бегства из дворца Павел может воспользоваться опереточным ходом, прорытым по приказу Григория Орлова. В оборудованном возле входа в грот тайнике беглецы вполне могли отсидеться и дождаться помощи. Записи преподавателя Осипова, погибшего от голода в 1918 году, скорее всего не читались никем с момента написания. Удивительно было другое, любой знакомый с гатчинским парком знал, что возле входа в грот «Эхо» нет никаких сооружений. Осипов врал? Но зачем? А если нет, значит тайник был снова замаскирован или зарыт. Логично было предположить, что для изначальной цели, чтобы спрятать какие-то ценности.
Андрей не поехал этим летом с Лыковым, а занялся самостоятельным кладоискательством. Купил инструмент в том числе портативный металлоискатель, кирку, саперную лопатку. Снял квартиру в Гатчине, и несколько дней совершал вылазки в парк, исследуя район входа в грот со стороны Серебряного озера. Для поисков подходил только короткий рассветный отрезок времени, где-то с пол четвертого до пол пятого утра, в другое время, кто-то мог увидеть либо свет фонаря, либо странную фигуру, исследующую парк с металлоискателем. На третий день удалось найти место входа в подвал, еще два дня пришлось расчищать от камней и земли крышку подземелья, сложность была еще и в том, что каждый раз необходимо перед уходом замаскировать земляные работы. Еще утро ушло на взламывание входной двери ломом. И вот сегодня наступил великий день, даже трудно представить какие сокровища найдутся в тайнике. Андрей читал об утерянных драгоценностях царской семьи, а сколько пропало драгоценностей царедворцев, а еще лучше золотые империалы, сколько их может быть если это тайник Романовых?! Вообще то он почти бросил курить, но тут закурил, чтобы унять лихорадку предвкушения. В голове мелькнула шальная мысль, что если кто-то увидит огонек сигареты, и все сорвется из-за такой глупости?
