– Глеб, какого хрена-то? – возмущается Сашка, глядя на меня злыми глазами. В них все: и разочарование, и осуждение, и потухшая надежда. Короче, как обычно. Ничего нового или интересного.
Даже бокал виски в руках старшего брата не вводит в заблуждение. Александр Лисовецкий всегда все держит под контролем, и спиртное – это не способ расслабиться, это попытка расслабить собеседника. Только на меня его уловки давно не действуют. И его это дико злит, а меня забавляет.
– Ты же знаешь, я против реставрации старого крыла, – лениво отвечаю, размазывая янтарную жидкость по дну бокала. Пить я сегодня не собираюсь. У меня другие планы на вечер. Но знаю: попытка создать в бокале волну бесит брата. Поэтому раз за разом взбалтываю виски. – Я об этом сказал еще две недели назад.
– Глеб, оно разваливается! Нельзя оставлять как есть. Все же это часть жилого дома, а не отдельно взятое строение. И ты в меньшинстве. Родители дали добро, Макс сказал…
– Макс на все говорит «мне пох», родители так не говорят, но думают. Какое им дело до старого загородного поместья, если последний раз они были тут три года назад? Да они в Россию-то приезжали на прошлый Новый год. А тебе лишь бы залезть своими руками везде и упорядочить. Мне нравится старая часть дома. Она нам не нужна, ею никто не пользуется, на фиг что-то менять?
– И именно поэтому ты тупо заплатил нанятому реставратору в два раза больше, чем он заработал бы, лишь за то, чтобы он отказался от объекта и уехал? – раздраженно бросает брат, наконец-то дойдя до сути нашего конфликта.
– Да, – пожимаю плечами, с наслаждением наблюдая за тем, как Сашка бесится. Даже у его сына Никиты не получается его разозлить и вывести на эмоции. А я могу и буду, потому что против того, чтобы кто-то лез и перекраивал единственное место в этом долбаном доме, с которым у меня связаны хорошие воспоминания.
– Ты – мудак, – замечает брат.
– Не спорю, но я и следующего реставратора подкуплю.
– Я найду такого, кто любит работу больше денег.
«Более того, ты уже нашел. Но и тут я непременно все испорчу», – с удовлетворением думаю я, но не собираюсь посвящать брата в то, что мне давно все известно. Александр Лисовецкий непобедим в своем стремлении упорядочить все вокруг и вместе с тем до задницы предсказуем. И только я вношу в его жизнь задорное разнообразие.
– Ха-ха, – говорю я и выхожу из тошнотворно пафосного кабинета, отделанного красным дубом.
Хрен тебе, братец, а не реставратор. Должно же в этом доме остаться хоть что-то мое. В конце концов, он принадлежит не только тебе, но и мне на треть. И если Максу, нашему младшенькому, в целом все равно, что творится, как он выражается, «в деревне», то я буду стоять на своем до конца. Я не хочу получить безжизненное место, которое станет таким же скучным, как все, к чему ты прикладываешь руку.
Лика
– Чулки надень! – командует Наташка, которая стоит спиной и наводит ревизию в шкафу, но, видимо, слишком хорошо меня знает.
– Нат, там октябрь, я не хочу морозить жопу.
– Ты скучная, – припечатывает подруга и поворачивается лицом. – Не порти вечер мужику, который захочет тебя трахнуть. Вдруг страсть застанет вас прямо сегодня, например, в туалете клуба?
– Наташа, – устало заявляю я, – за пять лет в университете я ни разу не спала ни с кем в туалете клуба. Тьфу! Да и вообще в туалете! С чего бы мне начинать делать это после окончания? Тебе не кажется, что это уже как-то несолидно?
– Это исключительно потому, что ты встречалась с пингвином.
– Он не пингвин, – привычно огрызаюсь я.
– Ага. Он просто долбодятел – птичка такая. Скучная птичка долбодятел, которая вдруг улетела к какой-то дятлихе.
– Не хочу об этом.
– Замечательно, я тоже не хочу. Надень чулки и стринги. Отмороженная жопа – это не такая большая жертва, если на кону невероятный секс. Ну, Лик, тебе двадцать три, ты имеешь право на все это.
– Я имею право на отмороженную задницу? Прекрасно! А могу я этим правом не воспользоваться?
– Ты имеешь право на шикарный секс, которого у тебя не было с твоим пингвином.
– У меня был секс.
– Видишь, ты даже не можешь соврать, что шикарный. – Я морщусь, потому что Наташка безобразно права, а она продолжает: – Я нашла тебе платье, надень кружевные трусы и чулки. Мы поедем на такси, твоя жопа останется цела. Зато если ты встретишь клевого мужика, ты не сможешь себе сказать: «Я не буду с ним спать, так как у меня колготки перетягивают талию и под ними неэротичные хлопковые труселя в горох».
– Ты ведь не отстанешь? – вздыхаю я, прекрасно понимая, что даже если встречу клевого мужика, то ни за что не буду с ним спать прямо сегодня. Никогда так не делала, да мне и не предлагали. Видимо, у меня на лице крупными буквами написано «Ловить нечего».
– Конечно, не отстану.
Иногда Наташке проще дать настоять на своем, чем объяснить, почему нет. Об этом думаю спустя два часа за стойкой бара в одном из пафосных ночных клубов. Сюда меня тоже притащила Наташка. На вопрос: «Почему сюда?» подруга только загадочно улыбается. А вопрос актуален. В этом клубе она уже несколько лет работает администратором и всегда следует простому правилу – не пей на рабочем месте, даже если не твоя смена.
