Старика разбудил громкий стук. Кто-то очень настырный хотел увидеться с Егоровым, и поэтому тому пришлось заставить свои суставы согнуться. С трудом спустившись с печи, он проковылял до двери и, не спрашивая кого там принесла нелёгкая, откинул крючок, имевшийся там больше для виду, нежели безопасности ради.
Модест Карандашов так спешил войти в дом, что забыл пригнуться и треснулся головой о слишком низкий дверной косяк. Болезненно зашипев, тот сдержался от ругательства и, кивнув в сторону выхода, буркнул:
– Такая погода, Николаич, а ты всё спишь! Пошли, на лавке погутарим, новости интересные имеются, ты им наверняка удивишься!
– Сплю, потому что устал и потому что старый, – недовольно ответил старик Егоров, но гостю не отказал и будто в реальности скрипя суставами пошёл следом.
– Старый, ага, ещё вновь свою песню про сто лет мне петь начни, знаю я тебя, – Модест, оказавшись на улице, плюхнулся на лавку. И тут же заявил: – Вот хоть убей меня, Николаич, но не верю я, что тебе столько! Лет восемьдесят, не более. Документы бы хоть показал, тогда другое дело, тогда я буду вынужден поверить!
– Показывал, но ты не поверил, а я не любитель доказывать то, что и так является неизменным фактом. – Присев на лавку, Егоров тут же пожалел, что не прихватил отвар из трав, который у него всегда имелся в одном из чайников. Когда-то давно, ещё во времена молодости, ему дал этот рецепт Миша Росс. Волшебной пойло из местных травок по сути являлось панацеей от всех болезней и только благодаря ему Николаич в свои сто с небольшим лет всё ещё оставался бодрым. Относительно, конечно же, ведь всему был предел. Увы, но последние лет пять старость стала чувствоваться особенно сильно, и старик уже не раз ощущал дыхание проказницы смерти. Она была слишком близко, дышала в затылок, практически наступала на пятки…
– Ты говоришь про то старое удостоверение какого-то чекиста, которое ты где-то случайно нашёл? – Модест через силу выдавил смешок, а затем громко сказал: – Ты, Николаич, давай другим заливай, а меня такими сказками точно не обманешь! И надо же было имя собственное ради какой-то бумажки забыть, вот же ты дурень! Или все же повезло и оно совпало?
– Издеваться надо мной пришёл, Карандаш? – недовольно рыкнул Егоров, удостоив собеседника гневным взглядом, из-за которого тот сразу же покинул лавку и, вскинув руки, затараторил:
– Да нет, нет, Николаич, не хотел я тебя злить, не хотел, не заводись, а то вдруг ещё шандарахнет инфаркт или инсульт какой-нибудь. Дыши спокойно, размеренно, а я пока новость расскажу.
– Попробую угадать, – успел перебить Модеста Егоров. – Ты хочешь мне сказать, что схваченного Паном Андрюшу Бокова его не самые надёжные друзья наконец-то решили спасти? Про это рассказывать пришёл? Если да, то не удивил нисколько, ещё вчера вечером мне всё известно было.
– Да? – Карандашов озадаченно почесал макушку. – Получается, что ты раньше меня обо всём ты узнал… Кто слил, не подскажешь? Хотя чего уж там, не скажешь ты, всё разведчика из себя строишь…
– Мне не сливают. Ко мне приходят за советом, Модест. Если бы не я, то эти олухи так и продолжали бы чесать головы, как это делаешь ты в данный момент. Не совестно тебе, а? Старика попусту потревожил.
– А нет, не попусту! – любитель новостей вновь оживился. – Есть ещё кое-что, и оно поинтереснее прежнего! В посёлок целая свита прибыла, прям армия настоящая, хоть и помятая малость! И с ними в компании разумный медведь! Можешь такое представить, старик? Вот и я не мог, пока своими глазами не увидел. Но и это ещё не всё, совсем не всё! Эти типы очень странными оказались, они сразу же к Джервису Уилкинсу направились, захватили его и уже с ним попёрли в сторону дворца Пана. Вот такие дела, Николаич! Там сейчас настоящая война намечается, ой что будет…
Модест продолжал рассказывать, но Егоров уже не слышал его. Разум старика другим делом теперь занимался, в воспоминания ушёл. На тридцать с лишним лет назад пришлось вернуться…
– Что, Юрий Николаевич, так и будешь на своём стоять? – так тогда спросил Егорова Миша Росс, когда узнал о решении товарища. – Всё-таки уходишь, да? Верно, уходишь, уже собрался, вижу.
– Старый я стал, командир, вот и ухожу. Вчерашний бой показал все мои недостатки, из-за меня погибли бойцы, спасали дедушку, а могли себя спасти. Не будь меня с ними и они бы выжили. И справились бы со всем значительно быстрее. Ошибки я начал совершать, Миша, мой разум стареет, поэтому вижу только одно решение, хочу уйти от всего этого. Пора на покой мне. И даже не спорь со мной, командир!
Росс, положив руки на плечи Егорова, заговорил глядя тому в глаза:
– Я не буду отговаривать тебя, Юра. Хочу отговорить, но нет, не буду. Мы с тобой поступим немного иначе. Поспорим на интерес. Если выиграю я, то ты вернёшься на службу и вновь будешь бить врагов. А вот если я проиграю, то ты получишь свою свободу. И смерть от старости, ведь именно этого ты хочешь. Я ведь хорошо знаю тебя, Юрий Николаевич, очень хорошо знаю.
Егоров, не понимая в чём суть, решил поинтересоваться:
– Какой спор, Миша? О чём ты?
– О неизбежном, Юра, только о нём. В данный момент, до того, как ты уйдёшь, я готов предсказать твоё будущее. Не всё, нет, только небольшую его часть. Но и её будет достаточно, чтобы доказать мою правоту, когда она сбудется. Ну что, дашь мне ответ, будем спорить?
