1. 1
Март 200.. года. Эспенриг
Экспресс Карлбридж-Леонбург отправлялся от станции провинциального городка Кентвуд ровно в десять утра. По обыкновению, он проскакивал подобные населённые пункты, так сказать, не глядя, а ежели вдруг и случалось останавливаться по пути именно в подобных местах, то длилось сие знаменательное событие не более десяти минут. Как раз столько, чтобы успеть снять сходящих пассажиров и подобрать новых.
- Мама, всё! Мне уже пора садиться, а то поезд уедет без меня… Пожалуйста, перестань плакать. Я итак, как на иголках, а ты ещё больше мотаешь мне нервы на кулак... Да позвоню я тебе… Да, как только приеду!.. Боже, мама, я же еду не в другую страну, к тому же там есть кому меня встретить!.. Да, да, Адри я передам привет, не забуду! Лучше бы ты осталась дома, как папа...
На счёт другой страны, Дэниз явно погорячилась. Расстояние от южных графств Эспенрига до Леонбурга в аккурат превосходило едва не в три раза официальный километраж до ближайшей границы соседнего европейского государства. Наверное, быстрее доехать до того же Парижа, чем до северной столицы любимой родины. Но разве сейчас это имело какое-то сверхважное значение? Тем более, когда ты стоишь на подножке крутейшего экспресса почти последнего поколения и испытываешь подкожный зуд от неуёмного желания наконец-то пройти внутрь данного чудо-транспорта. Про накаты-приливы будоражащего волнения на уровне диафрагмы и сжимающийся то и дело желудок говорить точно было излишне. Последнее состояние, усилившееся за последние дни и побившее все предыдущие рекорды за последние минуты, не сумела затмить даже картина в лице плачущей матери на перроне их маленького ж/д вокзала. Какой там!
Кого вообще мог волновать тот факт, что Норма Клодия Эпплгейт провожала в этот момент своего второго и последнего по счёту ребёнка? И не просто куда-то в гости к родственникам на весенние праздники в ближайший населённый пункт, а в далёкий и безумно огромный Леонбург, практически чужой и даже более чем наверняка негостеприимный мегаполис. Ведь большие города все такие. Только и ждут очередную глупую жертвы, чтобы тут же поглотить со всем прилагающимся скарбом, ни разу при этом не поперхнувшись и ничуть не поморщившись.
И почему нельзя остаться дома? Зачем обязательно куда срываться с места в поисках якобы многообещающей и куда перспективной жизни? Неужели тихую, размеренную и столь предсказуемую рутину провинциального городка можно заменить сомнительным будущим в нерадивой столице с совершенно иным укладом индустриального общества, традиционной культурой и разграниченным менталитетом? Там же всё по-другому – другие люди, другие взгляды на одни и те же вещи, абсолютные иные представления о тех же моралях и жизненных ценностях.
Но разве можно объяснить законсервированной провинциалке, что в своё долгожданное совершеннолетие оставаться в захолустном городке, где тебя практически знает каждая собака не только в лицо, но и по имени, всё равно что добровольно запереться в монастырской келье вместе с толпой разношёрстных монахинь и монахов. Для Дэниз Эпплгейт подобная ассоциация с гипотетической жизнью в Кентвуде являлась наивысшим стимулом к запланированному из отчего дома «побегу». Простите, но оставаться здесь дальше, она банально уже не могла, поскольку буквально задыхалась, как в той одежде, из которой давно выросла, и по причине последнего рвалась на волю, подобно птице из клетки, где невозможно даже крылья расправить в полный размах. Начинать свою взрослую жизнь где-то на краю света, где всё ещё пишут письма на бумаге авторучками? Серьёзно?
Э, нет! И не мечтайте! Она итак ждала этого момента едва не с младших классов, не говоря уже о последних месяцах. А может и с того дня, как родительский дом покинул старший брат, более четырёх лет назад. Чем не показательный пример для зарождения самой большой и заветной цели? Да и кто рискнёт сказать, что у неё для этого не имелось ни одного весомого аргумента?..
Хотя, какое теперь это имеет значение? Главное, она уже забралась в этот дорогостоящий поезд, дождавшись его прибытия с таким нестерпимым зудом, будто он являлся единственным в своём роде средством передвижения на дальние дистанции и как минимум на ближайшее десятилетие. Пусть накопленных за последние годы личных денежных средств и хватило только на билет в общий вагон (ещё и для курящих), но что такое несколько часов в сидячем положении во вполне удобном кресле в супротив к двадцати с лишним годам, прожитых в куда беспросветной обстановке. Всё остальное выглядит настолько несущественным и второстепенным. Это уже так – мелочи жизни, кратковременное неудобство, как, скажем, тот же пухлый дедовский чемоданчик и дорожная сумка абсолютно несочетаемых фасонов и расцветок, набитые битком лучшими вещами и предметами первой необходимости, которые она теперь тянула с собой на перевес уже через второй общий вагон экспресса.
Да и что такого может произойти в самом обыкновенном поезде? Всего-то осталось – найти свободное место, раскидать «по углам» свою поклажу и уткнуться на весь остаток пути в страницы прихваченного с собой романчика с незамысловатым чтивом.
