Кирилл Аркадьевич Лавровский, представительный мужчина шестидесяти одного года от роду, с уже наметившейся лысиной и сединой, но все еще довольно бодрый и подтянутый, тихо маялся на кухне своей петербургской квартиры и откровенно злился.
Впрочем, явных оснований для злости у него не было и в помине. Вполне счастливый муж и отец, директор небольшого издательства и председатель Музыкального общества, Кирилл Аркадьевич являл собой пример вполне успешного общественного деятеля и бизнесмена средней руки. Кандидат наук, заслуженный работник культуры и лауреат нескольких престижных премий, человек достаточно авторитетный как в музыкальных, так и в книгоиздательских кругах, он не был обделен друзьями и, в принципе, не имел серьезных проблем.
И все же он был зол и подавлен. Зол на себя, точнее, на свое собственное самочувствие. Вот уже несколько дней подряд давило в груди, тяжело дышалось, не курилось, и вообще было как-то непривычно дискомфортно. А сегодня, возвращаясь с работы, он с трудом поднялся по лестнице, чувствуя не только легкую боль за грудиной, но и покалывание в кистях рук. Точно так же покалывало и тогда, перед инфарктом, случившимся у него девять лет назад. От этой мысли сразу же вспотели ладони и появился липкий страх повторения давно пережитого.
Дома никого не оказалось. Жена и дети занимались своими делами, и до его драгоценного здоровья им не было никакого дела. Про инфаркт все помаленьку забыли, да и чувствовал он себя все эти годы довольно прилично.
Немного успокоившись, Кирилл Аркадьевич попил чаю, проглотил дежурные таблетки, немного подумал и выпил граммов двадцать виски. Сразу же заметно полегчало.
«Черт побери, может, все и обойдется», – пробормотал он про себя, включил телевизор и попытался вникнуть в перипетии очередного сериала.
«Все это – ерунда! – как бы оправдываясь, подумал он. – Просто устал. Надо успокоиться, передохнуть. К чему вся эта гонка? И за каким бесом? За деньгами, за признанием? Так ведь все уже вроде есть. Ей-богу, жизнь дороже!»
Понимая, что лукавит, Кирилл Аркадьевич, тем не менее, продолжал себя уговаривать, мысленно пообещав своим недругам всевозможные каверзы, а себе – если все обойдется – внеплановый отпуск и отдых с женой за границей. Измерив давление и посчитав пульс, Кирилл Аркадьевич немного успокоился и углубился в телевизионные страсти.
Однако спустя какое-то время он вновь почувствовал себя неважно. С ужасом понимая, что все может пойти по самому плохому сценарию, Кирилл Аркадьевич набрал номер телефона знакомой докторши-кардиолога, у которой лечился в больнице после инфаркта и которая наблюдала его все последующие годы:
– Здравствуйте, Ирина Михайловна! Простите за беспокойство, но у меня, кажется, сердечный приступ. Не знаю, право, что и делать.
– Не волнуйтесь, Кирилл Аркадьевич. Расскажите обо всем подробно.
Выслушав сбивчивое описание симптомов, врач, поразмыслив, заключила:
– Похоже на стенокардию. Ни в коем случае не курите, не ешьте, ложитесь в постель и попытайтесь уснуть. Если лучше не станет – вызывайте неотложку и попроситесь к нам в больницу. Скажите, что вы у нас уже лечились. Дайте мне знать – я приеду, независимо от времени суток.
– Но, может быть, обойдется? – спросил он с робкой надеждой.
– Боюсь, что нет. Пусть Татьяна Николаевна соберет все необходимое, и, если станет хуже, не тяните с неотложкой.
Не успел Кирилл Аркадьевич положить трубку, как его благоверная супруга – Татьяна Николаевна Верникова – появилась на пороге.
– Что случилось? – спросила она, с тревогой взглянув на мужа.
– Да вот, похоже на приступ стенокардии. Ирина Михайловна советует ехать к ней в больницу.
– Значит, надо вызывать сантранспорт. С этим не шутят, – заволновалась Татьяна Николаевна. – Пойду соберу все, что нужно.
– Да нет, погоди. Мне вроде получше. Может быть, и отпустит, – возразил ей Кирилл Аркадьевич. – Пожалуй, прилягу, успеем еще собраться.
Но уснуть не удалось. Боль в кистях рук и в груди то отступала, то вновь настойчиво заявляла о себе. Перепугавшись не на шутку и поставив в известность Ирину Михайловну, супруги вызвали неотложную помощь, и где-то минут через сорок оказались в приемном покое знакомой больницы.
Встревоженная Ирина Михайловна была уже там. После недолгой процедуры оформления и экстренного анализа крови она пошла хлопотать о месте в палате. Однако свободных мест на отделении не оказалось. Не было и ни одной свободной платной палаты.
И тут, как это часто бывает перед приемом у стоматолога, Кириллу Аркадьевичу явно полегчало. Он заметно повеселел, стал шутить, и серьезно вознамерился вернуться домой. Несмотря на поздний вечер, Кирилл Аркадьевич стал настойчиво приглашать Ирину Михайловну в гости, шутливо обещая, в качестве компенсации за беспокойство, угостить ее каким-то необыкновенным коньяком.
