ВВЕДЕНИЕ
(подходы к отбору и изложению справочного биобиблиографического материала по региональной историографии)
Словари нужны всегда и почти всем. Тем более по таким отраслям знания, которые слабо или совсем не охвачены большими энциклопедиями, справочниками широкого профиля. К разделам знания, где хронически не хватало справочно-информационных пособий, относится областная, региональная история, а тем более краеведческая историография. Познание прошлого, как известно, возможно на разных пространственно-временных отрезках. На тематическом поле от глобальной историософии до микроказусных штудий былого умещается множество разномасштабных историй – цивилизаций, эпох, континентов, народов, стран и, обращу особое внимание – районов, участков земли, чьи судьбы чем-то похожи на соседние, а чем-то от них отличаются.[2] И в зарубежной, и в отечественной историографии областническому подходу отдавалась достойная дань. Реже замечалось, что с измененением исторического ракурса существенно меняется не только объект, но и субъект, и методы исследования. Поэтому и лексикон историков регионального ранга должен отличаться от персонального состава общенациональных энциклопедий. Об этих отличиях и пойдёт речь в настоящем введении.
Но прежде вкратце очертим пространственно-временные границы именно данного – Курского края. Этот последний достаточно показателен в культурно-историческом отношении, может быть признан своего рода модельным для южной, а в значительной степени и для всей центральноевропейской России. Сформировавшись вокруг поречья Сейма, этой географической сердцевины летописного объединения восточных славян «Север» (IX–X вв.); развиваясь (с начала XI в.) вместе со всем Древнерусским государством; оказавшись затем на пограничье Руси и Орды (XIII–XIV вв.), Литвы и Московии (XV–XVI вв.); войдя (с начала XVII в.) в состав Московского царства, Курск и его округа с тех пор накопили весь возможный в Европе репертуар памятников старины – вещественных и словесных, топонимических и этнологических, документально-архивных и архитектурных. Поэтому весьма репрезентативно оказывается рассмотрение исторических древностей именно этой земли, её взаимосвязей со столичными центрами и с прочими регионами страны по части широко понятого древлеведения.
Уточнённые (при участии автора этих строк[3]) рубежные вехи истории города и области Курска выглядят следующим образом:
• первое упоминание города Курска в письменных источниках («Житии Феодосия Печерского») относится к началу 1030-х гг.; в летописании («Поучение» Владимира Мономаха) – около 1066 г.;
• Курское княжество фигурирует там с 1095 (и по 1290);
• после чего на части его территории татаро-монголами основано баскачество;
• в 1360-х – 1370-х «Курская тьма» отходит Великому княжеству Литовскому; сам «Курескъ на Тускоре» упоминается в «Списке русских городов…» (не позднее 1381) и в трактате князя Свидригайло Ольгердовича (за 1402);
• в 1596 на Курском городище возводится крепость Московского государства;
• с 1708 Курская земля составляет части Киевской и Азовской губерний; с 1719 – части Белгородской и Севской провинций Киевской губернии; в 1728 их вобрала в себя Белгородская губерния; в 1779 вместо неё образовано Курское наместничество; в 1797 оно переименовано в губернию; в 1799 тут введено гражданское губернаторство.
О дальнейших административных судьбах данного региона известно лучше.[4]
С определённой долей условности, исходя из этно-социально-политической принадлежности, можно разделить историю Курского Посеймья в новую эру на следующие периоды:
• славянский;
• древнерусский;
• русско-ордынский;
• русско-литовский;
• московский;
• императорский;
• советский;
• российский.
Эта периодизация, как видно, совпадает с общероссийской.
Таким образом, в лице Курского Посеймья перед нами многовековой образец тех жизненных реалий, что соответствуют культурноисторическому понятию «регион» (он же, если не требуются терминологические тонкости, «край» или «местность», «земля», «область» в усреднённом, разновременном значении этих слов), чьи границы во времени и пространстве то совпадают с условно-административными, то отличаются от них. В основе регионализации – жизнедеятельность субэтнической общности людей-земляков, осуществляемая при климате и ландшафте, прочих природных условиях определённого типа, в тех или иных внутриполитических и международных обстоятельствах.
А региононим «куряне» – одно из самых ранних и устойчивых земляческих определений в истории Руси-России, фигурирующее в источниках с домонгольских времен (летописи, «Слово о полку Игореве») и непрерывно до наших дней, т. е. около тысячи лет. Применительно к составляемому мной словарю важны не столько различия, сколько поэтапная преемственность между отдельными отрезками развития данного региона: от потестарного объединения славян «семцев» – к удельному княжеству державы Рюриковичей, Киевской Руси; – через монгольский разор, подчинение Орде и литовское подданство – к военному укрепрайону Московского царства; – потом наместничеству, губернии императорской, затем Советской России – и, наконец (с 1934 г.), области СССР, ныне Российской Федерации. Некоторая изменчивость и проницаемость границ курских земель за последнее тысячелетие не нарушали намного и надолго их исходного политико-географического ядра.
