Предисловие к повести.
Уважаемые люди, друзья, меня зовут Наталья Васильевна Бурбик (фамилия по отцу). Мне на данный период времени исполнилось 69 полных лет. Являясь уроженкой из Северного Казахстана, уже 48 лет проживаю на самом севере Томской области в районном центре с. Александровское, так что считаю себя коренной сибирячкой.
Когда-то, как многие юные девушки, обуянная безнадежной любовью, посвящала стихи субъекту своих первых искренних чувств. Далее все прошло и скорректировалось прозой самой жизни.
Получив определенный жизненный опыт из пройденного мной пути, имея в памяти накопленные воспоминания, в первую очередь от моих родителей и бабушки Ульяны по линии матери, решила увековечить все на бумаге, оставляя наследие для своих потомков и других добрых людей.
Важным толчком для написания данной повести послужило событие -100-летие со дня рождения любимого отца – Василия Филипповича Бурбик, рожденного в Белоруссии 25.01.1924 г. Хочу, чтобы эта повесть послужила данью уважения памяти к моим предкам, а также в назидание потомкам о неразрывности обратной связи поколений.
Глава 1.
Жизненные события происходят в сентябре 1900 года на территории Белоруссии, д. Сиваи Могилевской области.
В одной русской семье мастерового Марка Михеева, имеющего средний доходный достаток, после троих сыновей четвертым ребенком нарождается долгожданная девочка (моя бабушка по линии мамы), которую нарекают именем Ульяна. Она получает образование 4 класса ЦПШ Церковно-Приходской Школы при церковном приходе. Образование считалось достаточно хорошим, так как дети по запросам того времени, осваивали чтение, письмо, арифметику, Закон Божий и некоторые духовные практики. Братья выросли и освоили профессию механика, обзавелись собственными семьями и уехали до Революции на заработки в Америку.
Ульяна тем временем по большой и чистой, с ее стороны любви, выходит замуж за Анисима Бычковского по своему происхождению из польского рода.
Свадебное приданное по рассказу бабушки было хорошим: из добротного сукна юбки с прошвами, блузки с затейливыми оборками по тогдашней моде, постельное соответствовало количеству и убранству. Жених Анисим был беден, но напорист. Веселый балагур, играющий самоучкой на всех видах музыкальных инструментов, но преуспевший в профессии бухгалтера. В семье, куда вошла бабушка, было еще двое детей подростков, младших братьев Анисима, но без матери. Бабушка Ульяна заменила им родную мать. В последствии взросления эти дети отплатили ей сторицей, помогая в трудное время. От Анисима она родила Сына Евгения, дочь Анну (мою маму) и двойню мальчика с девочкой. Мальчик скончался в младенчестве. Девочка Маруся ушла из жизни около 18 лет от туберкулеза легких в конце войны. Дед Анисим постоянно выезжал на заработки, думаю путал следы, чтобы не служить в рядах Красной Армии. Там, где он проживал в г. Москва, г. Никополь (Украина), во Фрунзе (Киргизия) он оставлял жен и дочек, редко наведываясь в Беларусь. Мать роднилась в последствии с сестрами из Украины и Киргизии.
В 1919 году братья Ульяны, подзаработав на чужбине, вернулись за своими семьями в родные пенаты, но уже не были выпущены обратно по причине исключения шпионажа, либо по не известной другой причине. Оставшись здесь, они поехали в г. Днепропетровск (Украина) зарабатывать своим ремеслом на жизнь. В то время в стране развитие машиностроения и тяжелой промышленности уже стали набирать свои обороты. Следует добавить, что из Америки они привезли с собой вещи по моде и по качеству, соответствующие прогрессивной моде другой цивилизации. Добротные, по фасону пошитые шерстяные костюмы, фетровые шляпы, обувь и все это в соответствующих по цвету тонах. Парни выглядели фартово и уверенно ощущали себя, имея навыки в серьезной профессии механика.
Тем временем надвигалось лихолетье Великой Отечественной войны, которое совпало в аккурат с днем рождения мамы Анны 22 июня 1941г, когда ей исполнилось ровно 15 лет. По мере приближения регулярных немецких войсковых частей Беларусь стала первым плацдармом принятия всех тягот оккупации. Молодежь уже в 1942 году стали угонять в Германию на заводы и работы по разбору завалов городов, разбомбленных американскими и английскими бомбардировщиками. Пришел староста и в землянку бабушки Ульяны. Маруся, младшая дочь, уже болела туберкулезом легких. Мысли бабушки рисовали печальную картину исхода дней. Если заберут единственную опору семьи, сына Женю, который был на 2 года старше своей сестры Анны. По согласованности с дочерью, в Германию отправилась именно Анна, вместо брата. С 1942 по 1945гг она работала видимо на военном заводе, приходилось участвовать в разборе завалов в г. Дрезден, позднее она стала регулировщицей грузовой паромной переправы через реку Одер. При отправке в лихое время в неизвестность на чужбину, трудно было представить взаимные мысли матери и дочери, которые прощались навсегда и могли больше не встретиться в этой жизни. Что же происходит дальше?
В один из тяжких дней бомбардировок уже Белорусских селений, время сезона не знаю, но на дворе были лужи толи от талого весеннего снега, то ли от осеннего дождя. При очередном налете возле землянки Ульяны разорвался вражеский снаряд и осколком ранил бабушку в голову в область лба. С лицом, залитым кровью, смешанной с грязью и осколками мелких костей, в ужасе и прострации, Ульяна наклоняется над лужей и начинает по возможности обмывать глаза, лицо, все до чего дотянулась рука. Позднее, вспоминала, что кости черепа ходили ходуном, а из раны размером 4см х 4см и глубиной на 2см был виден пульсирующий, пенящийся головной мозг. Надо выразить должную благодарность немецкому простому солдату, ставшему очевидцем этой ужасной картины. Он вскоре принес перевязочные средства и жидкость, видимо антисептик, дал ей со словами: «Матка, возьми и окажи себе помощь» и вроде даже помог. Это было своевременно и важно, так как партизаны из сопротивления, приходившие набегом из лесов выгребали все подручное, что находили для перевязок. И никто с местными не считался по остроте военного времени. Бабушка долго сожалела о забранных американских вещах, которые тоже попали под раздачу партизан. Уж на каких лесных подиумах проходила демонстрация тех шляп, костюмов и туфель, остается только догадываться. Мир оказался не только жесток, но по моральным меркам ужасен.
