Поезд медленно, словно нехотя подкатил к перрону города Иваново. Рядовой Алексей Иванов с горечью посмотрел в окно вагона.
– Я Иванов и город Иваново, – получилось что-то наподобие каламбура.
Служить предстояло ещё полтора года и солдат тяжело вздохнул. Кроме него в войсковую часть города Иваново, именуемую автобатом, а по сути являющимся банальным стройбатом, после учебки были направлено ещё двое рядовых и один младший сержант. Сопровождал их прапорщик Гусев. Молодой на вид, с будённовскими усами прапорщик не посвятил солдат даже хотя бы поверхностно в тонкости стройбатовской службы. Эта неопределённость настойчиво угнетала и тяжким грузом давило на душу Алёши. О стройбате ходили разные слухи. Если в части служили земляки, то это считалось большим везением. Ценилось умение хорошо играть на гитаре и способность держаться, не теряя своё достоинство. Но дедовщина была страшная и беспощадная. Алексей на гражданке успел закончить третий курс торгового института, обладал прекрасным уровнем интеллекта, был эрудирован и начитан, великолепно играл на гитаре и пел. В учебке получил специальность экскаваторщика четвёртого разряда. Вот уж никогда не думал об этой профессии, но как говорится пути господни неисповедимы. Мрачные мысли одолевали и товарища Алексея, Костю Никитина, с которым он крепко подружился в учебке города Плавска Тульской области. Оба были родом с Урала, Костя с небольшого городка Асбеста Свердловской области, а Лёша с самого Свердловска. В учебке они были «не разлей вода» и всегда старались держаться вместе. Но там в учебке было всё ясно там до седьмого пота гоняли сержанты, на плацу и на занятиях все было по уставу и до рукоприкладства дело не доходило, а здесь надо быть готовым ко всему. Невесёлые мысли ребят оборвал резкий окрик прапорщика Гусева:
«Пять минут на сборы! Выходим».
В этой войсковой части, основной костяк составляли парни с уральского региона. С городов Челябинска, Свердловска и Перми. Рядовой Козырев, служивший на должности заведующего складом официально именующимся «центральным складом материальных ценностей управления инженерных войск Ивановской области», отслужил полтора года и считался стариком. Слегка пошатываясь, он подошёл к рядовому Ремезову. Только что на двоих они выпили бутылку «Русской водки» без закуски, занюхивая лишь чёрствой хлебной коркой. От чего спиртное сильно ударило в голову.
– Слышь, Ремез, сегодня пополнение должны пригнать, может найдётся толковый парень мне на замену, чтобы было кому склад передать. А то в призыве 1977 года одни узбеки грёбаные, русских слов-то не понимают.
Ремезов работал кочегаром котельной и отличался свирепым характером, особенно в нетрезвом состоянии. Многие узбеки отслужившие полгода на себе испытали его суровость и гнев. Исподлобья он посмотрел на Козырева:
– Да всё они понимают суки, прикидываются. А насчёт замены правильно мыслишь. Может и повезёт тебе с новобранцем. Я слышал ребята толковые, земляки с Урала. Так что давай, натаскаешь духа за полгода, а потом сдашь ему склад, а то ведь никогда не уйдёшь на дембель, небось пропил пол склада, – Ремезов разразился гомерическим хохотом.
Козырев не обиделся на пьяного друга. Да, автомобильные запчасти начиная с легкового «Москвича» и заканчивая грузовым «ЗИЛом», которым был начинён склад, он потихоньку и незаметно продавал гражданским лицам, но Козырев умел вовремя и технично списывать их. Благо в части автомобилей хватало с избытком и никто из водителей-военнослужащих не отказывался подписать накладную, что запчасть установили якобы на его машину. Для молодых отказ подписать был чреват избиением и перспективой стать изгоем. А у стариков была круговая порука. Тем более, что деньги с проданных запчастей вместе и пропивались. Заместитель начальника по эксплуатации подполковник Батулин, физически просто не мог проверить каждый автомобиль на предмет установки запчасти. В автопарке войсковой части было сотни машин, поэтому практически не глядя подписывал накладные. Для него было главным, чтобы все машины были на ходу и план, спущенный генеральным штабом «УИРа» был вовремя выполнен. Срабатывала негласная истина «армия всё спишет».
В общем и в целом рядовой завсклада Серёга Козырев жил припеваючи. Начальство даже не замечало его пьяных выходок. Потому что всем и всегда чего-нибудь надо было со склада, и даже непосредственный командир, начальник снабжения капитан Карпов относился к Серёге лояльно.
То, что увидели новобранцы, войдя в казарму повергло их в шок. Ребят сразу словно на рынке рабов, стали осматривать злые и недоверчивые глаза старослужащих. Некоторые из них находились «подшофе». Время было уже вечернее, поэтому все вернулись с работы и казарма была полна стройбатовцев.
Сержант – высокий блондин, в начищенных до блеска сапогах согнутых гармошкой, широко расстёгнутым воротником гимнастёрки и ремнём, висевшим в неприличном месте вызывающие обратился к вновь прибывшему пополнению:
– «Пилоты», есть кто-нибудь из Свердловска?
Узнав, что военные строители – рядовые Иванов и Никитин его земляки, широко улыбнулся, обнажив свои желтоватые зубы и увёл ребят в свой кубрик. Младшему сержанту оказавшимся с башкирского города Сибай, своими узкими глазами и азиатским лицом сильно напоминающий узбека, которых русские невзлюбили, не повезло. У него земляков не оказалось. Впрочем, позже всех четверых поместили в «ленинской комнате» на карантин. Это был приказ командира роты капитана Горюнова.
