Владимир Васильевский родился и вырос на Дальнем Востоке. Во Владивостоке окончил университет. В Ленинграде защитил кандидатскую диссертацию. Астроном. Круг его интересов широк. Многие годы руководил лабораторией интенсивных методов обучения. Стихи начал писать в студенческие годы. Первое стихотворение «Помогите природе человека спасти» опубликовано в 1980 году в одной из центральных газет Таллина.
В настоящее время живет в Санкт-Петербурге. Состоит в рядах Российского союза писателей (РСП). Часто выступает на различных площадках города с чтением своих стихов и прозы. Основал и ведет поэтический клуб «Северные полмира». За вклад в русскую литературу награжден Президиумом РСП медалями «Александр Пушкин» и
«Владимир Маяковский».
© Владимир Васильевский, 2021 Зануда
Начало девяностых. В булочной выдает хлеб девушка. Лет двадцати с небольшим. Миниатюрная. Очень привлекательная. И … грубая. Впереди меня стоит огромного роста мужчина интеллигентной наружности.
Спрашивает мягким басом. – Девушка, сколько стоит батон?
– Ценник читайте.
– Здесь нечетко написано.
– Надо – прочитаете.
– И все-таки?
– Чё пристал, зануда?!
Милая, вы феноменально любезны. Подозреваю, у вас в трусиках – то же, что и в моих трусах.
Девица густо краснеет.
– Три двадцать.
– А-а! Так вот как с вами нужно разговаривать! – мягко басит мужчина.
Рассказала моя давняя знакомая.
Начало девяностых. Как-то ехала в переполненном автобусе. На очередной остановке втиснулся мужик. В руке – пакет с двумя десятками яиц. Пакет, естественно, держал над головой. Народ стал давать советы, подшучивать. В конце-концов, пакет дали подержать кому-то сидящему.
Тут знакомя на что-то отвлеклась. Потом – ее остановка. Кое-как выбралась из автобуса. Смотрю, говорит, этот мужик ничком лежит на асфальте. Стала помогать подняться. Спрашиваю. – Яйца-то хоть целые?
Он, удивленно глянув и, помедлив.
– Яйца-то целые. А вот колено сильно разбил.
Смотрю в лицо, а мужик-то – совсем не тот. Чуть со стыда не сгорела.
В юности один глубокий старик подарил мне свою мудрость:
Мир абсолютно изменчив. Постоянно только его непостоянство. Если НЕ
ПОНЯТЬ эт приого, все равно, что пытаться плыть по горной реке против течения.
Будет сносить. При этом – нещадно бить о пороги, о берега, при поворотах реки.
Ты ведь – спиной к движению.
Такая жизнь – нескончаемое НАКАЗАНИЕ.
Если ПОНЯТЬ И ПРИНЯТЬ. Это – то же, что безвольно плыть по течению. Также будет бить о пороги и берега. Но существенно меньше. Ты ведь уже не борешься с течением, и – лицом по движению.
Эта жизнь – бесконечное ТЕРПЕНИЕ.
Если ПОНЯТЬ, ПРИНЯТЬ И ПОЧУВСТВОВАТЬ ВКУС к непостоянству Мира, это как полюбить спуск по горной реке. Рано или поздно научишься избегать ударов о берега и обходить пороги. Станешь наслаждаться движением. И своим мастерством.
Вот жизнь – близкая к тому, что называют СВОБОДА.
Понадобился почти весь мой век, чтобы испытать первое. Пережить второе. И мало-мальски приблизиться к третьему.
В семьдесят третьем году, будучи аспирантом, жил в знаменитой восьмерке, университетской общаге. Кроме наших там было много иностранцев из социалистических и социалистически ориентированных стран. Любопытные случались беседы. Вот Поль. Из Эфиопии.
– Поль, а почему у тебя имя французское? Ты ведь негр.
– Я не негр. Я эфиоп. Эфиопия была колонией Франции. Поэтому имя французское. Но теперь Эфиопия – свободная страна.
– А скажи, Поль, в вашей свободной стране есть проблемы?
– Да, конечно! Много есть проблем.
– Ну, например?
– Есть экономические проблемы. Много людей мало едят.
– Что, земля не родит?
– Да, да! Земля не родит. – А что вы сажаете? – Ну-у-у!!! Если сажать!.
Семьдесят третий год. Общежитие Ленинградского университета. В комнате нас четверо. Два студента-физика, и два аспиранта – Эберхард Фюгерт, из Восточной Германии, и я, с Дальнего Востока. Математики.
Эберхард изучает русский язык, я – немецкий. Договорились помогать друг другу в разговорном. Он спрашивает меня по-русски, отвечаю на немецком. И наоборот. Спрашиваю по-немецки, он отвечает на русском.
Иногда, из лени, нарушаю это правило. Как-то спрашиваю.
– Эбс, ты вчера поздно уснул?
– Уснул?
– Ну, заснул?
– Уснул, заснул – синонимы?
– Да.
– Поздно уснул.
Несколько дней спустя, прошу.
– Эберхард, за мной приятель должен зайти. В спортзал договорились пойти. А мне сейчас срочно нужно сгонять в библиотеку. Задержи его, пусть меня подождет. – Хорошо.
Возвращаюсь, приятеля нет.
– Эбс, он что не зашел?
– Я встретил его в коридоре, сказал, чтобы ушел.
– Зачем? Я же просил: задержи, чтобы подождал.
– Уснул, заснул – синонимы?
– Синонимы.
– Ушел, зашел – синонимы?
– Нет. Антонимы.
– Ах! Этот русский язык! Никакого порядка.
В другой раз.
– Эбс, ты пиво пить любишь?
Дома люблю пить.
– Здесь, в комнате? – Нет. В Германии. – Почему?
– Когда ехал в Россию, мне говорили, что у вас пиво с водой. Приехал.
Попробовал. Теперь знаю точно. У вас – вода с пивом.
– Ты что-нибудь хорошее можешь сказать про Россию?
– Да! Водка без воды. Пить невозможно.
– Так это опять плохое.
– Нет! Это хорошее. И еще. В России много красивых девушек. Это хорошо. Изумительно!
