Интервью
с человеком из прошлого
– Здоров будь, Фанасий! Тут вот корреспондент из газеты, хочет интервью с тебя взять. Поговори с ним, – скороговоркой протараторил председатель колхоза, переступая порог. И на ухо шепнул, – Смотри не сболтай чего лишнего, сам знаешь, какие последствия могут быть.
Вслед за ним в облаке морозного тумана в избу вплыл хлюпкий парнишка, в светлым пальто из драпа и меховой шапке-ушанке с приспущенным козырьком и завязанными на затылке тесёмками наушников. Он усердно потирал замерзший нос и щёки, и, громко стуча валенком о валенок, тщетно пытался сбить прилипший снег, топчась у порога на сухой невыделанной овечьей шкуре – кожАнке.
– На крыльце голикОм надо было обмести валенки, а не в избу снег тащить, – недовольно буркнул Афанасий.
– Ну, не серчай, Фанасий, городской он, это я промашку дал, не объяснил, – попытался разрядить обстановку председатель.
Увидев образа с горящей возле них лампадой, корреспондент шепнул председателю:
– Он верующий что ли, сейчас и будет одно и то же твердить на все вопросы – "Слава Богу, хорошо!"
– Не паникуй! – шепнул в ответ председатель.
– Ну, чего под порогом топчитесь, проходте вперед! Если надолго, то раздевайтесь. Анисья, ставь самовар! – сделав вид, что не слышит шёпот вошедших, проворчал Афанасий. Пристально оглядев корреспондента с ног до головы, добавил: – Слава богу, живем хорошо! Правда, угощать шибко нечем, а картошкой с солеными огурцами накормить сможем, если не побрезгуете.
Председатель хитро подмигнул корреспонденту и вытащил из-за пазухи бутылку самогона.
– Я же говорил, у Фанасия закусь найдется! Ты Анисья не сердись, не каждый день к нам корреспонденты с району приезжают. Да и для сугреву немного надо, мороз-то вон как завернул! – обратился он к жене Афанасия.
Поставив бутылку на стол, председатель скинул с плеч тулуп и повесил его на гвоздь слева от двери. Отряхнув шапку от инея, попытался водрузить её на воротник тулупа, но подумав, положил на край лежанки русской печи, чем напугал лежащих там внуков Афанасия от средней дочери. Корреспондент последовал примеру председателя. Раздевшись, оба прошли в середину комнаты, ожидая предложения усесться за стол.
Корреспондент, словно ненароком, изучал обстановку избы, которую освещала подвешенная над столом керосиновая лампа с абажуром. В центре избы, челом к двери, стояла русская печь. Дощатая перегородка между печью и передней стеной разделяла избу на две половины. В левой половине в переднем углу под образами стояли две лавки, по передней стене – длинная, вдоль боковой – короткая, рядом с ними стол с несколькими табуретками. Справа вдоль перегородки весь промежуток от печки до окна занимала железная двуспальная кровать, покрытая покрывалом, поверх которого горкой лежали три подушки, накрытые кружевной накидкой. С торцов и сбоку кровать украшали подзоры с кружевами. Вдоль кровати и печки, от самого окна до двери на полу лежал разноцветный полосатый самотканый половик. Слева, недалеко от стола, стоял буфет с красивой резьбой по дереву, что говорило о былом достатке семьи.
Рядом с буфетом, напротив печи, стояла небольшая печка – щит, соединенный с русской печью жестяной трубой, расположенной вверху под потолком. Обычно русскую печь топили утром, чтобы приготовить еду, а в зимнее время года ночью избу обогревали щитом, сжигая в нем вечером охапку дров. Вот и сейчас там потрескивали поленья.
Перед челом печи, в правом заднем углу избы, по-видимому, была кухня. Там Анисья наливала воду в самовар. Затем она зачерпнула совком красные угли в щите, всыпала их через конфорку в кувшин самовара, бросила туда щепу и несколько деревянных брусочков, сняла конфорку, нахлобучила на самовар трубу и вставила её в душник самоварника. Пламя щепы, подхваченное тягой печной трубы, загудело в самоварной трубе, быстро разжигая деревянные брусочки. В самоваре что-то треснуло, и он начал потихоньку шуметь.
Афанасий пригласил гостей к столу. Корреспондент достал блокнот и карандаш, присел на лавку к столу и приготовился записывать. Он внимательно поглядел в глаза Афанасию и немного растерянно спросил:
– Извините, председатель все твердит – Фанасий, да Фанасий! А как правильно ваше имя и отчество?
– Дак, это у нас в деревне у всех имена перевирают, сокращают, чтобы проще обращаться друг к другу. Так сказать, чтобы время лишнее не терять! – первый раз за вечер улыбнулся Афанасий. – А имя моё – Афанасий, а отца моего звали Иван. А сами-то кто будете, для чего вам я потребовался?
– Я корреспондент газеты «Серп и Молот». Мне поручили взять интервью у передовиков в колхозах района. Вот председатель и порекомендовал мне вас. Мне известно, что вы были кузнецом. У вас была своя кузница. А когда создавался ваш колхоз, вы вступили в него, добровольно передав её колхозу. Это так? – спросил корреспондент, заглядывая в свой блокнот.
Афанасий сразу нахмурился, тяжело вздохнул, оглянулся в сторону кухни, и обратился к жене: «Анисья, ну где там ужин?»
Аннисья тут же появилась из-за печи, неся в руках блюдо с горячей картошкой в мундире и тарелку с солеными огурцами. Она достала из комода три граненых стакана и три вилки, потом принесла хлеб, завернутый в салфетку. Развернув салфетку, взяла краюху в руки и, прижав её к груди, на себя, большим ножом отрезала несколько ломтей. Положила всё обратно на салфетку и ушла во вторую половину избы.
