– Ну привет, шкодница!
Столбенею посреди комнаты от страха и неожиданности, услышав в своей же квартире незнакомый мужской голос. Хриплый, властный, но спокойный баритон.
Отмираю и резко оборачиваюсь.
– Вы кто такой и как…
– Как я попал сюда? – спрашивает незваный гость в строгом костюме. Он смотрит на меня из-под густых нахмуренных бровей, а уголок его губ изогнут в хищной ухмылке. – Кто ж тебе виноват, что ты двери закрывать не научилась.
– Но я… Да кто вы? Я сейчас полицию вызову!
Спохватываюсь за телефоном и судорожно лапаю себя по голым бедрам и только сейчас понимаю, что стою перед жадно разглядывающим меня неизвестным мужчиной в одной только рубашке жениха. Она хоть и длинная, почти до колен. Но нижние пуговицы я после душа так и не застегнула, как и верхние – только пару средних, – и все мои прелести почти что на виду. Толку что в трусах, они тонкие и полупрозрачные.
Дергаюсь, чтобы поднять со столика вазу, но не успеваю.
– Никуда ты не позвонишь, проказница, – неторопливо говорит он.
– Это еще почему? – застыв и так и не обернувшись, задаю глупый вопрос. Понимаю, что мужчина легко может мне помешать сделать вообще что угодно. Если захочет.
Но он стоит на месте.
Спиной чувствую его глаза, скользящие по всему моему телу.
– Сама знаешь почему.
Прикрываю ладошкой рот и медленно поворачиваюсь, другой рукой прикрывая под развевающимися полами рубашки промежность. Смотрю мужчине в глаза и понимаю, что он прав. А еще вижу в них уверенность в том, что я это осознаю.
– Умница. Вот теперь можно и поговорить. – Он делает несколько шагов ко мне, а я пячусь к столику и беспомощно пытаюсь нащупать все ту же вазу. Набираюсь смелости, зажмуриваюсь и выпаливаю:
– Стойте где стоите. Пожалуйста. И говорите… оттуда, что вам нужно, или уходите из моей квартиры!
– Твоей квартиры? – смеется мужчина. – У тебя ничего своего нет, мы это оба прекрасно знаем. Я подарил ее Косте незадолго до вашего знакомства.
– Вы? Косте? – едва слышно повторяю имя своего жениха, свадьбу с которым мы назначили в конце месяца. И до меня доходит, что это его отец. Вот так знакомство!
– Именно. Как и машину, которую ты изуродовала до неузнаваемости.
– Что? Какую машину? Вы о чем?
– Не придуривайся только. Ты прекрасно поняла, о чем я говорю.
Отпираться и дальше нет никакого смысла, но и прямо признать вину я не могу.
– Ну и поделом ему, если кто-то испортил его тачку. А вам что до нее? Пусть сам теперь и чинит ее.
– Он ее отремонтирует, конечно. Но за проступок придется расплатиться.
Он делает еще шаг ко мне и приближается почти вплотную. Я уже ощущаю его горячее дыхание.
– И ч-что вы от меня хотите? Хотите получить деньги за ремонт? Это не ко мне. Да и не похоже, чтоб вы нуждались в деньгах. Как и Костя…
– Зайка моя, наконец-то ты начинаешь понимать и задавать правильные вопросы, – ехидно улыбается он. – Мне не нужны твои деньги. Которых у тебя, кстати говоря, нет.
– Я могла бы…
– Ты столько и за полжизни не заработаешь. Так что у меня есть идея получше.
Он тянется пальцами к рубашке на мне и отодвигает краешек в сторону, заглядывает и улыбается еще шире. А его штаны на уровне ширинки все больше оттопыриваются.
– Уберите руки! – выкрикиваю я и пытаюсь отмахнуться от него.
Но мужчина ловит меня за запястье и становится темнее грозовой тучи.
– Ты, смотрю, девочка видная, фигурка что надо. Да и мордашка смазливая. А у меня давно настолько сладеньких не было. Но неопытная, по рассказам Костика. Он жаловался, что ты ему не даешь. Мол, до свадьбы ни-ни? Или в чем твоя проблема? Вы вроде ровесники.
– Это не ваше дело! И пустите руку, мне больно!
– Теперь это мое дело! И может быть еще больнее! Есть всего два варианта исхода событий. И все зависит только от тебя. Следуя первому варианту, ты будешь жить долго и счастливо с моим сыном. Для этого тебе нужно всего лишь беспрекословно слушаться меня и делать все, абсолютно все, что я прикажу… скажем, месяц. И тогда я, думаю, смогу простить тебе долг.
– Слушаться? – как бы пытливо поднимаю бровь, пытаясь спрятать за этой гримасой испуг от его фразы «у меня давно настолько сладеньких не было». – Это как вообще понимать?
– Именно. Понимай как хочешь, но ты будешь выполнять все, что я скажу: сосать мне, если я приду и прикажу тебе это; с улыбкой и радостью подставлять мне все свои дырочки и приятно постанывать для меня, просить еще, если увидишь, что я не насытился.
Желудок обрывается и падает… на пол, кажется.
– С какой это стати? – спрашиваю, перебарывая себя.
– С такой, что ты не захочешь знакомиться со вторым вариантом.
– Вторым?
– Будешь наслаждаться не мной, а небом в клеточку из-за тюремной решетки по статье порчи имущества.
– Порча? Да чтоб она сгорела, это его любимое ведро с гайками! Он мне изменил! – зачем-то проговариваюсь я, сдавая себя с потрохами. – Я больше не верю ему и не хочу иметь с ним ничего общего! Стоп, вы что, угрожаете мне тюрьмой? Какая еще тюрьма? Вы в своем уме?
– Наконец-то до тебя дошло, – оголяет десны мужчина. – И если ты еще не заметила, я на твоей стороне. Лишь хочу получить удовольствие от процесса в решении вопроса полюбовно, скажем так. И заодно научить тебя различным премудростям в постели, чтобы ты могла хорошенько ублажать моего сына, когда у вас наконец дойдет до дела.
