– Лиз, скажи, а ты счастлива с мужем? – вдруг спросила подруга, когда мы допили кофе и собирались разойтись по своим делам.
Я подняла взгляд от чашки. Вопрос застал меня врасплох. Юля изучающе смотрела на меня, словно искала что-то под поверхностью привычных улыбок и вежливых ответов.
– Конечно! – я попыталась придать голосу уверенности. – А почему ты спросила?
– Да так, стало интересно, есть ли счастливая жизнь после свадьбы, – хмыкнула она и отвела взгляд. – Вы всё-таки уже три года вместе, по идее должны были осточертеть друг другу.
– Что такое три года для брака, Юль? – усмехнулась я, надеясь, что отмахиваюсь достаточно легко. – Капля в море.
– Да, может, и капля. Но вы с Данилом такие… ну, не знаю, – она сделала паузу, словно подбирая слова, а потом выдала: – Вам бы деток, чтобы семья была полноценной.
Внутри что-то болезненно кольнуло.
Я опустила взгляд и заставила себя выдавить слабую улыбку, но от её слов стало невыносимо тяжело. Лёгкая, ничем не примечательная беседа вдруг приобрела горький привкус.
– Я и сама это знаю. И хочу, – наконец сказала я, не поднимая глаз.
Тонкий край чашки показался особенно интересным в этот момент.
Наступила тишина.
Юля смотрела на меня в упор, как будто ожидала, что я скажу что-то ещё. А потом наклонилась ближе, прищурилась.
– Лиз, что случилось?
Я тяжело вздохнула, собираясь с силами, чтобы произнести то, что хранила в себе.
– У меня месяц назад был выкидыш, – призналась я наконец. Слова вышли шёпотом, и я почувствовала, как напряглась, ожидая её реакции.
– Опять? – удивилась подруга. – Это ведь уже второй за год, да?
– Да, – я кивнула и, не в силах больше сидеть под её взглядом, откинулась на спинку стула. – Второй. Врач сказала, что такое случается из-за стресса. Сначала бабушка внезапно умерла, потом все эти хлопоты с похоронами…
Я осеклась, не решаясь продолжать. Воспоминания накрыли волной: моё тихое одиночество на кухне, слёзы, которые лились рекой, и молчание Данила, когда я пыталась рассказать ему, как мне больно. Он лишь обнял меня, сказал, что всё пройдёт. И оставил меня наедине со своей болью.
– Лиз, это не нормально, – в мои мысли ворвалась Юля. – А что врач говорит? Лекарства, обследования? Тебе всего двадцать три года! Ты молодая, здоровая женщина!
– Говорит, что пока надо наблюдаться. Я пью витамины и гормональные таблетки. – я неохотно пожала плечами. – Надо подождать полгода, прежде чем снова пытаться.
Юля выдохнула, словно у неё самой отняли последние силы.
– Это какой-то кошмар… И я даже не знала, что ты была беременна. Почему молчала?
– Я решила никому об этом не говорить. Даже Данил не знал, – сказала я, не глядя ей в глаза. – А теперь… теперь нет смысла об этом рассказывать. Всё равно ничего не получилось.
– Ты не рассказала мужу о своей беременности? – Юля смотрела так, будто у меня выросла вторая голова. – Лиз, по-моему, это странно.
Я подняла взгляд, встретила её осуждающий взгляд и почувствовала, как внутри всё обрушилось.
– Просто… – начала я, но потом осеклась, не в силах подобрать слова.
Как объяснить, что я просто боялась его разочаровать? Что не хотела, чтобы Данил смотрел на меня как на хрупкую, беспомощную жену, которая не в состоянии даже родить ребёнка? Он и так был поглощён своими делами, и я не хотела добавлять ему ещё и эту боль.
– Да уж, – вздохнула подруга и вдруг переключилась на другую тему: – Какие у тебя планы на день?
Я благодарно улыбнулась, цепляясь за возможность сбежать от этой неприятной правды.
– Поеду в салон, я договорилась с мастером, мне нужно голову покрасить, – ответила я с поддельной легкостью, даже слишком бодро. – А то обросла вся, корни вон какие отросли. С такой прической только в зоопарк чучелом подрабатывать.
– Везет тебе, – хмыкнула Юля, но в её голосе мелькнуло что-то едкое, будто сарказм, спрятанный за дежурной улыбкой. Она снова изменила тон, прикрываясь мнимой легкостью. – Нашла себе мужика, который обеспечивает. А у меня даже кандидатов нет, чтобы удобно устроиться на его шее, – она скривилась, будто только что попробовала что-то кислое. – Приходится самой пахать, чтобы выжить, – продолжила она, поджав губы, и с таким видом посмотрела на меня, словно ждала, что я начну оправдываться.
– Ну так найди, кто ж тебе мешает? – в том же тоне ответила я, и она неожиданно отвела взгляд.
Но я успела увидеть что-то холодное, колючее в ее глазах.
Внутри что-то неприятно заворочалось – вроде бы мы шутили, но от этих шуток становилось не по себе. Почему-то в последнее время такие замечания слетали с её губ слишком часто.
Словно между строк Юлиных фраз читалось нечто большее. Какая-то тень, незаметная, но очень тревожная.
Что скрывалось за ее словами? Горечь? Обида? Зависть?
Или просто боль?
