(Марлен Дитрих – актриса и Эрих Мария Ремарк – писатель)
– Алло, алло! Эрих, это ты? Алло!
– Да-да, слушаю тебя, дорогая Марлен!
– Что-то не очень хорошо слышно. Действительно – ты?
– Ну, конечно я. Кто же ещё здесь может быть?
– Кто? Твоя ревнивая Полетт! Она частенько бросала трубку, когда я звонила тебе.
– Мне кажется все Вы, женщины, одинаковы!
– Милый, когда-нибудь я была способна на такое?
– Нет, не была. Извини. Ты – другая! Не волнуйся, родная, что с тобой?
– Да просто немного грустно стало. Мы давно не общались…
– Почему ты загрустила? Ты же всегда была настроена жизнерадостно!
– Ну, иногда бывает и взгрустнётся… Рада, что слышу тебя!
– Ты хочешь поговорить со мной, милая? Немного соскучилась? Наконец-то. Думал, забыла уже меня!
– Не забыла. Кто заменить тебя может, дорогой? Никогда у меня не было таких друзей. Ты же кладезь остроумия, мудрости, нежности.
– Жаль, что расстались. Сейчас бы были вместе, не приходилось бы грустить, думать о ненужных вещах, которые портят нашу жизнь.
– Не надо так, Эрих. Иначе я расплачусь. Вот буду держать трубку, и реветь, как совсем глупая, никому ненужная, совсем ненужная чудачка.
– Тебе не хватает ласки, внимания. Жизнь сейчас послевоенная, грубая. Пойди—ка, докажи этим парням, с косой саженью в плечах, что надо всё-таки оставаться людьми. К женщине относиться именно, как к женщине. А тем более к такой, как ты. Ты – вообще, необыкновенная женщина! И всегда выделялась среди других, как яркая звезда. Красивая, образованная, рафинированная!
– Знаешь, стало немного легче от твоих слов. Ты всегда говоришь мне такие тёплые, хорошие слова, о которых другая женщина и не мечтает. Может быть, даже ты прав – я необычная:
В прокрустово ложе
Обычности —
Меня не уложишь,
А что мне от этого?
Грустно, всего лишь…1
От этой непохожести на других, я всегда имела одни неприятности.
– Да, понимаю, милая! Ну, выкладывай, что там у тебя на душе.
– Что на душе? Ох, много уже накопилось чего-то грустного, обиднго, совсем и не нужного. Но с чем приходится мириться, жить.
– Не волнуйся. Главное, успокойся. Не всё потеряно.
– Я спокойна, Эрих! Но всё-таки нелегко у меня на сердце…
– Да – да, слушаю… Что такое?
– Да всё из-за дочери. Она меня ненавидит. Какова будет моя старость, даже не знаю…
– Ну, какая ещё старость, дорогая? Ты в самом расцвете…
– Не шути! Нехорошо шутить над стареющей, заброшенной женщиной…
– Нет. Не шучу! С чего ты взяла?
– Ну вот, она мне столько неприятия выказывает, попрекает, что я её не растила. А она забывает, что если б растила, то на что бы мы жили? Не понять мне эту молодёжь. Как скорчит недовольное лицо, так просто хочется сжаться… Упрёки, укоры, ни одного ласкового слова…
– Ну, так я тебе скажу это слово: ты милая, хорошая, заботливая мать. Старалась обеспечить дочку, её папу и даже его возлюбленную, гувернантку дочери…
– Нет, всё не довольна она. Самое главное – нет душевности – дерзит в лицо, делает достоянием общественности все мои недостатки и просчёты. Зачем всем знать, как я одеваюсь, какое у меня нижнее бельё, что ем, что пью, ну даже, с кем сплю! Вернее спала. Сейчас уже смешно об этом говорить. Всё-всё рассказывает, вплоть до того, что во мне ничего хорошего, одни недостатки. Поэтому даже лишний раз и на улицу выходить не хочется, чтоб пальцами на меня не показывали…
– Зачем кому-то показывать на тебя пальцами?
– Ты не знаешь людей!? Они всегда ищут, как бы порыться в чужом грязном белье. Скажи, зачем ей надо меня позорить? Сама не стала знаменитостью, за это и мстит?
– Ну, ну, успокойся! Да и будь выше людских сплетен! Люди – немощны. Своё их раздражает, хочется порыться в чужом, дабы сказать себе: – Ого, есть и похуже меня!
– Эрих, видимо, ты не понимаешь, о чём я!
– Да всё я понимаю. Но что можно изменить?
– И не говори. Когда я прочитала недавно книгу рассказов одного писателя, была потрясена. Поэтому и звоню тебе. Захотелось дать выход своим эмоциям.
– Что это за писатель? Я читал его? Современный?
– Да, современный. Есть у него один рассказ «Телеграмма». Прочитала и расплакалась. Вспомнила свою дочь, и стало горько. Жить на свете расхотелось…
– Кто это и что за рассказ? Почему он так взволновал тебя! Ты же у нас – стальная орхидея.
– Это – русский писатель Паустовский. А рассказ о том, как взрослые дети предают своих слабых, беспомощных, старых родителей, будто их нет вовсе. Просто нет, и всё!
