– Папа пришел! – звонкий голосок Илюши вырвался из детской
еще до того момента, как повернулся ключ в замке.
Пока
открывалась входная дверь, светловолосый мальчик выбежал из своей комнаты и тут
же повис на мужчине.
– Привет, – улыбнулся
отец, целуя сына в макушку, – дай хоть раздеться!
Он изо всех
сил старался напустить на себя серьезный вид, только не очень убедительно у
него это получалось. Трудно было сдержать улыбку, когда тебя так крепко
обнимают маленькие ручки и так предано прижимается худенькое тельце.
Сергей Ермаков
– майор полиции терял всю свою суровость в обществе сына и маленькой дочурки.
– Дай фуражку
поносить! – выпалил Илюшка, – Мама сказала, что если я сделаю все уроки, ты
дашь мне ее померить.
– Мама
сказала? – хмыкнул Сергей, – Ну раз мама у нас так просто раздает обещания, то
пусть сама их и выполняет!
Мужчина
шутливо дотронулся пальцем до носа мальчика и пошел в ванную руки мыть.
– Ну па-ап! –
законючил ребенок, увязавшись за родителем.
– Я все
сказал, – не поддался на уговоры майор, – разбирайся с мамой! Кстати, а где
она?
– Она Маришку
укладывает, – понуро опустил голову Илья.
– А кормить
меня кто-нибудь собирается? – Сергей вытер руки о полотенце и прошел на кухню.
– Что у нас сегодня на ужин?
На столе уже
было накрыто. Стояла посуда, приборы на салфетке, ломтики хлеба в корзинке. По
кухне витал головокружительный аромат жареного мяса.
– Привет,
Сереж!
На пороге
появилась Яна в уютном домашнем платье. Волнистые рыжие волосы собраны в пучок,
лишь парочка непослушных прядок завитками скользили по шее. Сергей поморщился.
– Чего так
долго? Я голодный, как черт!
Яна поцеловала
мужа в подставленную щеку и стала хлопотать у плиты, накладывая еду в тарелки.
Мужчина сел за стол, наблюдая за супругой.
– Маришка
сегодня капризничала весь день, – будто оправдываясь, говорила она, – может
зубки лезут, я не знаю. Она и ела плохо, почти не спала. Сейчас укачала ее.
Надеюсь, поспит хотя бы несколько часов.
Сергей опустил
ложку в тарелку.
– Ты же медик,
– заметил он, – не знаешь что делать, когда ребенок плачет?
Яна замерла на
миг, стоя к нему спиной. Прикрыла глаза, сделала глубокий вдох. Прикусила губу,
мысленно сосчитав до десяти. Только бы выдержать и не поддаться на провокацию.
Илюшка не спит еще. Он не должен видеть, как мама плачет, а она обязательно
расплачется, если начнет этот разговор…
– Я знаю,
Сереж, – тихо ответила Яна, выдавливая улыбку и поворачиваясь к мужу, – просто
не помогала мазь для зубов. Может быть, животик болел, может погода так на нее
действует.
Она перевела
взгляд за окно, там уже сгущались сумерки. Весна в этом году поздняя. Природа
как будто не могла определиться до сих пор – хочет она остаться в зиме, либо же
уже встречает тепло. В течение дня температура воздуха менялась несколько раз.
То светило солнышко, побуждая весело щебетать расхрабрившихся воробьев, то тут
же налетал пронизывающий, холодный ветер с брызгами колючего дождя. Тут у
здорового взрослого будет голова раскалываться от таких перепадов, что уж
говорить о маленьком ребенке.
– Конечно,
будет животик болеть, – холодно заметил Сергей, выразительно глядя на пышный
бюст супруги, – кормишь девочку всякой дрянью химической! Нормальные мамы детей
на грудном вскармливании растят. А ты?
Это был удар
ниже пояса. Яна замерла, болезненно выталкивая воздух из легких. Горький, тугой
комок застрял в горле, глаза обожгло отравленными обидой слезами.
– Ты ведь
знаешь… – начала она, стараясь контролировать свой голос.
Сергей на нее
не смотрел, он был поглощен процессом принятия пищи. Казалось, его больше
ничего не волновало в этой жизни в данный момент.
– У меня
пропало молоко, – она все же всхлипнула, заслужив недовольную гримасу мужа.
– Знаю.
Конечно же, он
все знал! Ведь ему пришлось брать отпуск на работе, когда родилась Маришка, и
сидеть с Илюшей. Сама Яна и новорожденная малышка чуть не погибли во время родов.
Врачи несколько часов сражались за жизни мамы и девочки. После долгой и
восстанавливающей терапии и речи не было о грудном вскармливании. Гормональный
сбой стал причиной набора лишнего веса у Яны и обострения хронических
заболеваний. Но она была счастлива оказаться дома после больницы и посвятить
себя всю детям и любимому мужу.
– Зачем тогда
ты меня упрекаешь? – спросила Ермакова.
– Я просто
устал, – буркнул Сергей. Он никогда не извинялся. – Дежурство было тяжелым,
потом рабочий день.
Он не смотрел
на жену, прятал глаза. Она не ловила его взгляд. Хотела сохранить тот хрупкий
момент, когда еще есть видимость, что все хорошо. Всего один шаг, одно слово до
того самого разговора, когда больше не будет привычного мира, не будет их. Яна
уже все знала… только не знала, что ей теперь делать с этим знанием.
– Спасибо, – Сергей
отодвинул тарелку, поднялся изо стола.
