«Это не для тебя».
Анна вернула записную книжку с золотой Жар-птицей на полку, но все же взглянула на ценник.
«Да и цена безумная. Ну сама подумай, зачем она тебе? Для стихов, которые ты не пишешь, или для дневника, который не ведешь?»
Она согласилась, но не спешила идти на кассу с тяжелой пачкой бумаги, за которой и пришла в магазин. Постояла. Аргументы «за» покупку Жар-птицы не появились.
«Ладно, – смирилась она. – Вернусь и куплю, если придумаю».
Переложила бумагу из левой руки в правую, хотя с большим удовольствием положила бы тяжелую пачку на плечо, вспомнила, что та весит два с половиной килограмма, и удивилась, что знает такую ерунду.
Неделя выдалась странной: что-то менялось в настроении; каждый вечер после работы ей хотелось снять узкие туфли и ходить, а лучше бегать по траве, да даже и по пыльному асфальту, нагретому еще активным сентябрьским солнцем, хотелось глубоко дышать, заполнить кислородом каждую клетку, самой стать воздухом. Или протанцевать к кассе и посмотреть на реакцию окружающих. Да хотя бы купить записную книжку не чтобы в ней писать, а чтобы просто любоваться блестящей золотой птицей и щелкать магнитной застежкой.
Анна удивилась этим мыслям, покачала головой, вытряхивая из нее глупости, и пошла к кассе.
Ярко-синий логотип компании ТТ выделялся в стерильном кабинете на фоне белых стен, мебели, оборудования, халата мужчины, сотрудника компании. Казалось, что нигде от него не спрятаться.
Женщина с красными губами улыбнулась и кивнула, предлагая начать. Мужчина включил видеопроигрыватель, и несколько минут они наблюдали за происходящим на экране. Она задумчиво поправила седые волосы, потом прикоснулась к массивному кольцу с бирюзовым камнем на левой руке. Это всегда помогало ей принимать верные решения.
– Здесь рано.
Мужчина поправил очки на носу.
– Временной период соответствует.
– Она еще не готова. Зря потрачу визиты.
Женщина снова улыбнулась.
– Или предложите мне безлимитный абонемент.
Анна зашла в магазин после работы и уткнулась в телефон, чтобы свериться со списком покупок. Она на секунду подняла глаза и резко шагнула в сторону, чтобы спрятаться за ближайшим стеллажом с кошачьими кормами, но было поздно – школьная приятельница уже махала ей рукой и решительно приближалась.
– Анька, как я рада тебя видеть!
«Анька, конечно!» – Анна изобразила улыбку.
Она предпочитала полное имя с того времени, как научилась читать: забавно же, что слово одинаковое слева направо и наоборот. В детстве она терпеливо поправляла окружающих, новым знакомым представлялась не иначе как «Анна». Милена же упорно называла ее Анькой.
– Почему не ходишь на встречи выпускников? – Милена обняла ее, потом сделала шаг назад и придирчиво осмотрела. – Совсем не изменилась, прям воробушек! Зря так и не покрасилась в рыжий, даже хвостик твой повеселее смотрелся бы. И веснушки до сих пор не вывела! Дам тебе телефон моего косметолога.
Анна покраснела. Проклятие веснушек преследовало ее с первого дня в школе. Когда первоклашки после линейки зашли в класс, шестилетняя девочка плюхнулась за парту рядом с Анной:
– Что это у тебя на лице? Это не заразно?
Анна робко покачала головой, не зная, что ответить.
– Тогда ладно. Я – Милена, давай дружить.
Мама с папой всегда говорили, что веснушки – милая черта, бабушкины гены – а она была рыжей красавицей. Мнение школьной подружки оказалось сильнее. Анна не хотела быть особенной, она хотела иметь кожу без предательских отметин.
– Ну как ты? Все еще не замужем? – приятельница вернула Анну в шумный магазин. – Хоть встречаешься с кем? А с работой как?
По сравнению с высокой, полноватой Миленой, кутавшейся в пушистую шубу, без единой капельки воды, несмотря на дождь, – Анна почувствовала себя девчонкой: невысокая, худая, в джинсах и удобном и немарком темно-синем пуховике.
– Да вроде все хорошо. Встречаюсь, и с работой повезло, – Анна покраснела еще больше, неосознанно потерла пальцем кончик носа, как делала всегда, когда приходилось выворачиваться или привирать. – Ну и ноябрь, да? То мороз, то дождь…
– Да уж. А у меня вот все хорошо, вышла замуж восемь лет назад, детей двое, старшему шесть, младшей три. Сижу дома, маникюрчик, педикюрчик, масочки, наслаждаюсь жизнью. Единственное, мой часто по командировкам мотается, но деньги-то зарабатывать надо, – телефон в ее руках прозвенел оповещением. – О, такси. Жаль, что так быстро. Нам обязательно надо встретиться! Запиши мой номер!
Анна добавила запись в контакты телефона с уверенностью, что не воспользуется ею. Хорошо, что Милена не попросила ее номер.
– Теперь набери меня, я тоже твой номер сохраню.
Черт!
Милена суетливо побежала к выходу, а Анна почувствовала, как пакет оттягивает руку.
«Ну гречку-то зачем купила? Но только в этом магазине есть зеленая. Вот возьму и тоже такси закажу», – почти решила она, но вспомнила, что еще не платила за квартиру и не знает точно, сколько денег останется после.
Анна плотнее затянула шарф вокруг шеи и поежилась. Промокшие ботинки мерзко хлюпали. Она раскрыла старый черный зонт и вышла в хмурый, неприветливый город. Анна родилась в Белгороде и любила свой город. Ей всегда было в нем уютно и спокойно, особенно когда весной город расцветал сотнями клумб и солнце заливало его, отражаясь в стеклах высоток. Но в конце осени слякоть, серость и ожидание холодов полностью меняли настроение: она каждый день ходила по одним и тем же улицам, мимо хрущевок, наследия советских времен, с разбитыми тротуарами и неухоженными дворами; даже высотки выглядели неприветливо. Анна теряла счет дням – настолько бесцветными и одинаковыми они становились.
