Как-то внучка Машенька спросила у меня, есть ли наша родня в деревне Малявки, что в Минском районе. Она рассказала, что познакомилась с музыкантом по фамилии Панкевич. Он интересовался, откуда Маша Панкевич родом. «Возможно, мы с тобой родня», – предположил он.
«Да, – тогда ответил я внучке, – далекая родня». Позже в свободное время я стал вспоминать, что в детстве мне говорили отец и дедушка о деревне Малявки.
Деревню Малявки основал брат моего дедушки Юрий. Он и дал ей такое название, потому что в ней стояло всего три дома.
Мой отец Панкевич Юрий был трудолюбивый крестьянин. Умный мужик, я бы сказал так. В свои молодые годы воинскую повинность отбыл в Кыргызской Республике. Молодых белорусских парней большевики посылали подавлять непокорные народы, которые сопротивлялись России. Киргизия, Туркменистан, Узбекистан – они все боролись за свою независимость. А в Кремле говорили: «Мы воюем с басмачами».
В Отечественную войну отцу повезло: он не попал на фронт. Тому была веская причина: в 1943 году во время войны погибла моя мама, и ему пришлось кормить нас, пятерых деток-сирот.
Когда Беларусь освободили от немецкой оккупации, власти посмотрели, что невыгодно отправлять на фронт старика, а деток забирать в детдом. В деревне Аксаковщина остались одни бабы, надо было кому-то из мужиков восстанавливать колхоз. Отца поставили бригадиром. «Давай фронту хлеб, продукты. Голодный солдат не победит!» – кричали проверяющие комиссары, приехав к отцу из местечка Толкачи близ Заславля.
Деда по линии отца я не помню, он умер рано. Все, что я знаю о нашей родословной, мне рассказал дедушка Прокоп Счастный, отец моей мамы, у которого я долгое время жил после ее смерти. Все для фронта, все для победы – так мы и жили до конца войны.
А рассказал мне мой дедушка Прокоп Счастный многое. Он тоже в свои молодые годы служил верой и правдой российскому царю около самой китайской границы. Однажды он, защищая Россию, в бою с контрабандистами потерял левый глаз. (Я уже писал об этом в книге «Искры росы». ) Он мне сказал, что деревня Аксаковщина раньше стояла вдоль реки Ислочь, а позже ее перенесли на более высокое место, подальше от реки. И что мой прапрадед пришел из Польши, из города Кракова. Он был купцом.
О себе дедушка Прокоп много не любил рассказывать, я только знал о том, что его отец с семьей жили в деревне Великое Село недалеко от Ракова. Потом большевики, чтобы переманить крестьянина на свою сторону, наделили его землей – дали хутор в Каменном лугу. А позже, когда окрепли, землю и хутор отобрали и загнали в колхоз в деревню Карасевщина, где он и умер в одиночестве.
По рассказу моих деда и отца
Наш далекий предок пришел в эти края из Кракова. В те времена люди перемещались по земле свободно. Не было границ в их нынешнем понимании, а средством передвижения была обычная лошадь.
Поскольку прадед был сыном купца, ему больше других доводилось путешествовать. Краков имел торговые связи со многими городами, в том числе с Минском.
Торговый путь шел через Ивенец, Воложин и Раков. На всем его протяжении располагались постоялые дворы, где почтовые и торговые люди останавливались, чтобы отдохнуть, накормить лошадей. Сами шли в корчму поесть, выпить кружку пива или вина.
