Кап! Кап! Кап! С кондиционеров на горячий асфальт падали крупные капли. Но стояла такая жара, что никаких луж на тротуаре вдоль длинного малоэтажного дома не оставалось. Только серые высохшие пятна. Практически шаг в шаг по тротуару шли двое мужчин в темных очках, молодой и постарше. Молодой был крупным парнем, высоким и плечистым, в одной руке он с легкостью нес две битком набитые продуктовые сумки. Тот, что постарше, сухонький и поджарый, ростом едва доставал своему спутнику до плеча. И все в их наружности будто указывало на то, какие они разные, даже и то, что поджарый нес свои сумки в обеих руках, даже их одежда. Если высокий выглядел довольно модно и носил короткую кожаную куртку поверх футболки в тон джинсам, то поджарый казался человеком из прежнего времени: двубортный пиджак, остроносые туфли, торчащая из кармана блескучая цепочка… Но минутку, какие пиджаки и кожаные куртки, когда воздух буквально плавится? Именно. И в этом заключалось странное их сходство. Оба они были одеты так, словно на дворе стоял не особенно жаркий весенний день, но что-то такое, вроде прохладного конца августа или скорее даже начиналась не слишком промозглая осень.
– В овощной пойдем? – спросил высокий, поправляя темные очки.
– Если успеем, – ответил поджарый, подозрительно косясь на кондиционерные капли.
– А мы куда-то спешим?
– Вообще-то скоро занятия и надо шевелиться.
– Значит, сюда? – высокий кивнул на магазинчик, мимо которого они проходили.
– Нет, не сюда, – поджарый не скрывал раздражения. – Никогда больше не буду брать у них картошку: она внутри вся зеленая, и им еще не стыдно просить за нее 17,90. Они так всех покупателей распугают, – теперь это был уже праведный гнев.
– Распугают, да…
– И ты чувствуешь? Эти гады наживаются, продавая людям, которые им доверились и ждут свежих и вкусных продуктов; людям, берущим иногда даже не для себя; и наконец людям, которым и без того проблем хватает… А они продают им не пойми что!
– Может, нам просто не повезло в прошлый раз?
– А второго и не будет. И знаешь, что: не только картошку, но и вообще ничего. Все их овощи для еды категорически не пригодны, – подвел некий итог поджарый уже более спокойно.
– Но ведь не тебе же их есть, – сказал высокий беззаботно.
–Тем более.
Какое-то время они шли молча. Мимо дергавших и пихавших друг друга школьников, которые решили закончить сегодня пораньше. Мимо людей с лаявшими на них маленькими собачками, либо скулившими при их виде собаками побольше, которых порой с трудом удерживали на поводках. Мимо редких машин. Мимо домов старого города.
– Потом сходим. Послезавтра, если получится. Не укладываемся мы, – смирился поджарый. – Гарик?
Опять куда-то подевался, будто просто прогуливаемся. Для приличия поджарый повертел головой, ожидая, что Гарик еще не успел далеко уйти, затем поставил сумки и достал из внутреннего кармана пиджака древнего кроя вполне современный смартфон. Выбрал номер из списка. Гудки, потом ответ.
– Да, слушаю. А-а, Болан, это ты? – ответил Гарик так спокойно и непринужденно, будто даже и не сам пропал.
– Где ты есть? – строго спросил Болан.
– На той стороне, я тебя вижу.
– Что ты там забыл? Сворачивайся и быстро сюда.
– Но я…
– Живо!
– Ага, как же. Болан, не говори таких слов, прошу тебя.
– Не заставляй меня повторять.
– Ладно, ладно, сейчас. Не кипятись, – но трубку ни один из них не положил, и поэтому Болан слышал продолжение разговора Гарика с кем-то. – Прошу прощения, надо бежать… Ага, коллега меня требует, так что… Ну да, что делать… Возможно, в другой раз закончим… Да, а мне-то как… До свидания, да!
Болан обнял себя одной рукой и иногда поглядывал на карманные часы. Время утекало. Он нетерпеливо наблюдал за Гариком, который переходил дорогу. В свободной руке тот держал блокнот и карандаш. Значит, нашел очередную "жертву" для своего исследования. Хорошо, если так… Но как же с ними все-таки сложно, просто до боли… Что с ним, что с ней… Болан покачал головой. Гарик подошел к нему и спрятал свои писчие принадлежности в боковой карман куртки.
– Кто на этот раз? – спросил Болан.
– Старушка. Но мы толком не успели поговорить. Она сказала, что каждый день там сидит. А сколько времени?
–Уже девять минут первого, идем.
– Угу, – согласился Гарик.
Квартира, в которую зашли Гарик и Болан, обыкновенностью не отличалась. Выглядела она одной большой комнатой, и кто-то непременно назвал бы ее студией, но кухня в ней все же была отдельной. Впрочем, конкретно эта квартира-комната очень походила именно на студию, причем в самом прямом смысле этого слова. Голые полы с нарисованными на них геометрическими фигурами, кругами из букв и непонятными символами, тут и там стояли столики с аккуратно разложенными на них… инструментами, судя по всему (одни из которых понятны, как, например, пинцеты или пипетки, а некоторые совершенно нет). Еще в квартире-комнате было много зеркал: они висели на стенах, стояли на столах, либо просто на полу. Часто напротив других зеркал, создавая мистические проходы… Посередине находился большой стеклянный стол, окруженный длинным бежевым диваном и двумя креслами по бокам. Казалось, за столом самое то трапезничать, но сейчас на нем лежали газеты с журналами, ножницы, маркеры, клей и листы белой бумаги, многие из которых были исписаны, изрисованы или превращены в коллажи. На единственном полностью готовом коллаже изображалось что-то вроде южного курорта с голубой водой и белым песком. А вокруг – рамочка из бирюзовой фольги. Картинка пестрила разноцветными воздушными шарами с крупными буквами, вырезанными из заголовков газет и журналов. Шары плавали по небу, прилипая и перекрывая друг друга, а потому буквы на них складывались в слова.
