Американцы злятся. Злятся на банкиров, которые спровоцировали финансовый кризис и не заплатили за него. Злятся на неэффективную работу властей, которые порицают банкиров, но сами заслуживают не меньшего порицания за то, что не сумели их остановить. Злятся на экономический строй, который обогащает богатых и игнорирует нужды бедных. Злятся, поскольку идеал «правительства из народа, созданного народом и для народа», может вовсе исчезнуть с лица земли.
Их злость находит выражение во множестве стихийных выступлений: в демонстрациях перед домами представителей власти, в активизме «движения чаепития», в движении Occupy. Эти движения единодушно протестуют против существующего положения дел; однако созданные ими тексты и платформы не предлагают никакой реальной альтернативы. «Движению чаепития» удалось направить гнев народа против правительства; но вот с негодованием по поводу действий банкиров у них ничего не вышло. Движение Occupy утверждает, что борется за интересы 99 % населения; однако оно так и не сумело понять, как именно следует вести эту борьбу.
Что я могу здесь сказать? Теоретически я сам один из «них»: я преподаю финансы в одном из ведущих мировых университетов, мне повезло быть частью того самого 1 %, находящегося на вершине шкалы распределения доходов. Но я тоже злюсь, и я напуган. Злюсь – поскольку место представлений о свободных рынках постепенно заняли деловые интересы, что сильно пошатнуло равновесие американской демократии. Напуган – потому, что американцы, справедливо негодующие в связи с нынешним положением дел, могут выбрать путь, способный положить конец известному нам американскому капитализму. При всех своих недостатках эта капиталистическая система дает большинству людей лучшее, на что они только могут рассчитывать. Эта система – образец, на который равняются борцы за свободу во всем мире.
Полученное мною образование дает мне особое представление об американском капитализме (в том числе и о том, что с ним не так); однако написать эту книгу меня побудила другая составляющая моего личного опыта. Я иммигрировал в США. Я приехал сюда из Италии в 1988 году: я бежал от в корне несправедливой системы. Италия создала понятие «непотизм» и довела до совершенства представление о «клановости»: именно они до сих пор определяют жизнь этой страны. Вы получаете должность благодаря знакомствам, а не знаниям. Американцы узнали о коррупции в итальянской политической системе лишь недавно – после знакомства с Сильвио Берлускони, политиком, получавшим поддержку от глав крупного бизнеса и управлявшим страной на протяжении почти двух десятков лет. И пусть Берлускони даже по итальянским меркам был крайностью, он появился вовсе не случайно: его создала вырождающаяся система. Я уехал в США, потому что понял, что в этой стране меня ждет куда лучшее будущее, чем на родине. Оказавшись в 1988 году в Америке, я не был разочарован; впервые в жизни я испытал пьянящее чувство того, что могу достичь любой цели. Я наконец оказался в стране, где мои мечты определялись лишь моими способностями, но не людьми, которых я знаю.
Неважно, каких политических убеждений вы придерживаетесь – будь вы республиканец-консерватор, или либеральный демократ, или кто-то еще, – рискну предположить, что вы не представляете себе жизни в стране, где действительно нет никакой меритократии, а конкуренция считается страшным грехом. В Италии даже врачи скорой помощи получают повышение в зависимости от политических пристрастий, а не благодаря своим профессиональным заслугам. Молодым людям не рекомендуют получать образование: гораздо чаще им советуют «носить портфель» («fare il portaborse») за власть имущими и тем самым обеспечивать себе покровительство последних. Матери толкают дочерей в объятия могущественных и богатых мужчин, полагая, что это единственный путь к материальному благополучию. Механизмы трудоустройства настолько извращены, что очень часто способные люди выполняют самую черную работу, в то время как посредственности занимают весьма высокие посты. До 1990 года итальянские компании могли открыто и законно заключать соглашения с целью обмана клиентов; такие соглашения заключаются и сегодня, хотя компании уже не заявляют об этом в открытую. В Италии самый простой способ разбогатеть заключается в том, чтобы использовать связи в политической сфере и получить правительственный заказ.
Единственными, кто протестовал против этой системы, были представители радикальных левых кругов, заинтересованные не в изменении системы, а в установлении социализма. В стране, где множество привилегий дается по праву рождения, левые боролись не за равенство стартовых условий, а за устранение любых механизмов отбора, которые они считали дискриминирующими по отношению к бедным слоям населения. Одним из последствий этого стало то, что университеты прекратили проводить отбор среди абитуриентов. Любой человек, вне зависимости от уровня своей школьной успеваемости, мог поступить в любое учебное заведение: таким образом, все вузы вынуждены были принять более низкие стандарты обучения. Непреднамеренным следствием применения такой уравнительной политики стало появление однородной массы практически ничего не знающих выпускников вузов. При выборе сотрудников работодатели оказались вынуждены руководствоваться личными связями – единственным действенным критерием в отсутствие эффективной системы отбора.
