– Что дают? Вы последняя?
– Уже не последняя, вы за мной будете.
– Угадали, будем! – Лара встает в конец очереди и пытается отыскать взглядом подружку. – Вера, давай сюда, заняла на тебя.
– А-аа, так вас двое, – неодобрительно заметили в очереди.
– И что? Вы же впереди… так что вам это ничем не грозит… если только колбаса неожиданно не закончится, – отвечает Лара недовольной очереди.
– Ага, Лара, спасибо, может, повезёт, а то устали на макаронах сидеть… а теперь, как работу потеряла, так думаю, хорошо, что макароны есть, а то, может, скоро их тоже не будет.
Подружки переглядываются, понимая друг друга с полуслова.
Очередь медленно двигается, Вера с Ларой с тревогой смотрят вперед, пытаясь угадать, хватит ли на всех. В общем-то, обычная картина с самого начала 90-х: очереди, дефицит… хотя, дефицитом могла быть даже дешевая колбаса.
Наконец, через полтора часа, уставшие, но довольные идут домой, – повезло в этот раз, на всех хватило.
– Ну что, твой не объявлялся? – спрашивает Лара.
– Да какой он «мой»?
– Ну как же, у тебя ведь ребенок от него.
Ну, да, только что ребенок, а больше ничего. Как говорит мама, все-таки штамп в паспорте обязывает. А у меня такого штампа нет. Ну вот такая я доверчивая… кто бы знал…
– Ну, гад же он, бросить тебя в такое время… дожили, жрать нечего, – Лара потянула носом, принюхиваясь к запаху купленных сосисок.
– Да и вообще, мне сейчас ни до моего бывшего, мне бы работу найти, а то просто полный аут.
– А как вчерашнее собеседование? – спросила Лара, вспомнив, что Вера активно ищет новое место работы.
– А-аа, забыла сказать – в пролёте. В смысле, я в пролёте, ищут девочку на побегушках… да и начальник там, как и на прежней работе, в том смысле, что «Верочка, задержись…»
– Старую работу не жалей, там ваш Портнянский бабник еще тот, наслышаны…
– Да уж, бежала я оттуда, аж пятки сверкали, – сказала Вера, а сама поглядывала вперед, ожидая автобус. Воспоминание о работе огорчили ее, потому как отсутствие денег не радовало, а новой организации, где стабильно бы платили, на горизонте не появлялось.
– Надо было все-таки техникум не бросать! Говорила мне мама, предупреждала, – Вера сожалением вздохнула, – а теперь куда я… полы только мыть.
– Ладно, Верка, прорвемся! Я вот думаю: мужика надо хорошего, ну в смысле, обеспеченного. – Лара сбавила громкость голоса и горячо зашептала: – Я тут в агентство обращалась, анкету оставила, так что и ты давай тоже, могу адрес подсказать. Не, ну а что такого? Многие так делают…
Услышав про агентство, Вера вспомнила, что ей тоже есть, что рассказать подруге: – Ой, Лара, забыла сказать, я же вчера фотку свою в журнал отнесла… ну, там фото твое размещают, портретик, ну и пишут, зовут так-то, рост такой-то, ну и адрес до востребования, а потом ждешь писем.
– Да ну?! Решилась все-таки! Ты фотогеничная, да и вообще, красивая, клюнут однозначно, – Лара капризно скривила губы, – хотя не факт, что по переписке найдется подходящий вариант, всё-таки через агентство больше шансов.
– Лара, клюют куры, а я человека ищу, вот как раз по переписке может и познакомлюсь. Ну всяко же бывает, через письма люди раскрываются.
– Ну если ты так веришь, пробуй, может повезет. И держи меня в курсе, интересно, что получится.
Подойдя к дому, Вера увидела унылый двор с пожелтевшими листьями и наполовину оголившимися деревьями. Серое небо навевало тоску, листья шуршали под ногами. Дворничиха тетя Шура старательно сгребала их и ворчала на непогоду.
Где-то рядом послышался пьяный окрик. – Вера узнала по голосу Пашку-фонарщика (так его прозвали за то что, когда выпивши, обнимает каждый фонарный столб, пока дойдет до дома).
Также уныло перед взглядом Веры проплыли разбитые скамейки, протарахтела навстречу с сумкой-коляской Наталья-проводница, громыхнуло музыкой окно на втором этаже; в следующем окне появилось задумчивое лицо инвалида Федора, а еще выше кто-то громко хлопнул балконной дверью.
Вера остановилась у подъезда, окинула взглядом соседние дома: такая же унылая картина. И вовсе не из-за осени… беспросветность какая-то наступила в ее жизни. Было время – летала от счастья, несмотря на «перестройку», «переломавшую» всю страну, несмотря на задержки зарплаты, на исчезновение с прилавков даже ходовых продуктов. А сейчас, когда Сашка бросил ее, исчез, а она осталась с трехлетним сыном и больной матерью, без работы – кажется, мир стал серым и наступила чёрная полоса.
И почему так? Ведь была любовь, по крайней мере, у нее точно была любовь. И он, кажется, любил Веру. Но, видимо, отсутствие стабильной работы, безденежье сломало Сашку, исчез, как туман на рассвете, оставив ее с маленьким сыном. Хотя нет, оставил ее раньше, еще когда беременной была.
– А я жду, жду, – сказала Валентина, взяв сумку из рук дочери, – а ты, видно, в магазине была.
– Мам, ну куда ты, тебе с больными ногами не надо ничего поднимать.
– Да я-то ладно, это ты себя береги.
– Ты угадала, в магазине была, в очереди с Ларкой стояли, – пояснила Вера.
Дима, трехлетний сынишка, уткнулся ей в колени. Она присела, обняла его. – Ничего сынок, выкарабкаемся, – шепнула Вера, чтобы не слышала мать. И сказала это, скорей всего, для себя самой, сын-то еще ничего не понимал.
