Глава 1
Меня зовут Артур Коулман. Мне сорок семь лет – возраст, когда свечи на торте уже не вызывают энтузиазма, а лишь напоминают о счете за электричество от слишком яркой иллюминации твоего персонального провала. Я инженер. Был инженером. В Кливленде. Город, где даже радуга, если бы рискнула появиться, выглядела бы так, будто ее прополоскали в грязной воде озера Эри.
Кливленд в октябре – это не просто декорация. Это диагноз. Небо цвета нестиранного белья, нависающее так низко, что кажется, вот-вот придавит тебя к потрескавшемуся асфальту парковки перед «MidWest Engineering Solutions». Мой персональный мавзолей имени меня, где я ежедневно мумифицировал восемь (а то и все десять, если проект горел синим пламенем чужой некомпетентности) часов своей единственной, неповторимой и, как выяснилось, преступно недооцененной жизни.
Работа. Господи, это слово всегда отдавало во рту привкусом растворимого кофе и перегорелой проводки. «MidWest Engineering Solutions» – кузница бессмысленных агрегатов для еще более бессмысленных корпораций. Мои дни состояли из допуска в три тысячных дюйма, гула флуоресцентных ламп, напоминающего предсмертное жужжание гигантского насекомого, и лиц коллег, отполированных годами тихого отчаяния до состояния офисных манекенов. Каждое утро я входил в этот храм посредственности, и частичка меня, та, что еще помнила, как мечтать не о повышении категории точности болта, а о чем-то действительно… взрывном, скукоживалась и пряталась поглубже. В район солнечного сплетения, где уже давно поселился комок из невысказанных «да пошли вы все».
Мои фантазии? О, они были. Нестройные, как мысли пьяного пророка. Иногда я представлял, как здание «MidWest» медленно поглощает болото, внезапно образовавшееся на месте парковки. Иногда – как я покупаю всю эту контору только для того, чтобы уволить каждого, начиная с Брендана из отдела контроля качества, чьи влажные рукопожатия были отдельным видом пытки. Мелкие, ядовитые мечты человека, чей бунт не шел дальше выбора максимально едкого сарказма на совещаниях, который все равно никто не понимал.
Дом. Квартира на третьем этаже в здании, где единственным ярким пятном была ржавчина на пожарной лестнице. Внутри – стерильно, как в операционной для ампутации души. Порядок, доведенный до абсурда. Коллекция моделей самолетов, которые никогда не взлетят. Ужин из микроволновки, съеденный под бормотание телевизора, рассказывающего о чужих, гораздо более интересных катастрофах. Секс? Случайный, механический, как сборка очередного узла по чертежу – функционально, но без искры. Оставлял после себя ощущение, будто пожал руку еще одному Брендану.
Лотерейный билет Powerball я покупал каждую среду. Не из надежды. Из привычки. Как чистка зубов или проверка электронной почты, где ждали только счета и спам. Один доллар за иллюзию шанса, микроскопического, как совесть у политика. В тот вечер я зашел в обычный круглосуточный на углу, где пахло застарелым хот-догом и несбывшимися американскими мечтами. Протянул мятую купюру парню за стойкой, чье лицо выражало всю скорбь человечества по поводу минимальной заработной платы. Он равнодушно пробил билет. Я сунул его в карман куртки, к таким же серым бумажкам – чекам, спискам покупок.
Проверил номера уже дома, после дежурной порции телевизионного обезболивающего. Чисто механически. Открыл сайт на ноутбуке. Экран мерцал, как глаз больного циклопа. Цифры на билете. Цифры на экране. Первая совпала. Хм. Вторая. Легкое недоумение, как от сбоя в давно отлаженной программе. Третья. Сердце сделало странный кульбит, будто вспомнило, что оно мышца, а не просто метроном для отсчета скуки. Четвертая. Комната начала терять четкость. Звук телевизора превратился в белый шум. Пятая. Пятая, мать ее, цифра. Воздух стал густым, как патока. Я перестал дышать. Или, может, наоборот, впервые за сорок семь лет сделал настоящий вдох. Powerball. Красный шар. Мой красный шар. На экране. На билете. Сбой. Критическая ошибка в системе координат моей вселенной. Матрица моей унылой реальности не просто дала трещину – она разлетелась к чертям на миллиард пикселей.
Пятьдесят миллионов долларов.
Я сидел, глядя на экран. Ноутбук тихо гудел, кулер гонял теплый воздух, пахнущий пылью и чем-то еще – возможно, озоном от только что ударившей в мою жизнь молнии. Сначала – ничего. Абсолютный ноль эмоций. Как будто я смотрел на чертеж детали, которую мне предстояло выточить завтра. Просто набор цифр. Бессмысленный и чужой. Потом пришло оно. Не радость. Нет, радость – это для тех, кто еще верит в Санта-Клауса и справедливость. Пришло другое. Холодное, острое, как скальпель хирурга, готового вскрыть нарыв. Чувство… освобождения? Нет, слишком банально. Это было чувство абсолютной, почти физически ощутимой правильности происходящего. Словно вся моя предыдущая жизнь была чудовищной ошибкой, багом в программе, и вот сейчас, наконец, система откатилась к единственно верной конфигурации. Мир за окном – тот самый унылый Кливленд, с его мокрыми улицами и потухшими окнами – вдруг показался мне не тюрьмой, а песочницей. Огромной песочницей, где я мог теперь строить любые замки. И рушить их. И снова строить. На губах появилась улыбка. Странная, незнакомая. Улыбка человека, который только что понял, что богов не существует. А если они и были, то он только что выкупил их контрольный пакет акций. Пятьдесят миллионов. Это не деньги. Это разрешение. Разрешение на все. И это было только начало. Начало настоящего веселья.
