Почти год назад я бросила курить и сразу же набрала десять килограммов. Как выяснилось, именно эти килограммы отделяли меня от планетарного мужского помешательства. Никогда еще парни не были столь настойчивы в отношении моей персоны. Никогда раньше не приходилось так часто пресекать поползновения различных индивидуумов, снабженных природой пятью конечностями. Вот, стала пышечкой на свою голову.
- А ты думаешь, мужчин привлекают гламурные кости, равномерно обтянутые кожей? – скептически заметила Нонна. – Вовсе нет! Им нравятся земные женщины. Вроде нас с тобой. К тому же эти пятнадцать килограммов так ловко по тебе распределились – как войска НАТО по Европе.
- Десять, Нонна, десять! – терпеливо поправила я подругу. - Не пятнадцать! Сейчас я вешу ровно шестьдесят.
- Серьезно? - Нонна внимательно меня осмотрела. Точно так врач смотрит на пациента, испытывающего неоправданный оптимизм по поводу своего диагноза.
- Да. Шестьдесят. Ну… Наверное.
- Хм-м, - хмыкнула Нонна.
Откуда этот скептицизм?
Я стояла, уткнувшись носом в открытый шкаф, и решала вечную девичью проблему: «что надеть?». Эта поза провоцировала комментарии - сзади все мои лишние килограммы были украшены только полоской бикини и застежкой лифчика, а значит - беззастенчиво выставлены на обозрение публики.
С тех пор, как Нонна открыла неподалеку один из офисов, она часто заезжает выпить кофе. Таким образом, я предоставляю подруге не только хлеб (т.е. кофе с круассанами), но и зрелища (мои тугие полуобнаженные телеса).
– Да-да, Юлия Бронникова, ты растолстела очень удачно. Теперь у тебя роскошная фигура. Увеличились бюст и попа. А это нетипично. У дам бальзаковского возраста первым делом заплывает жиром талия. А бюст почему-то продолжает уныло висеть, словно листик на ветке, измочаленный октябрьским ветром.
Своеобразная манера Нонны говорить комплименты слегка шокирует.
- Так мне себя поздравить? – удивленно бормочу я. – Теперь я - дама бальзаковского возраста? Стоп, поправка: раздобревшая дама бальзаковского возраста… О, нет…
Мне же всего тридцать один!
- Ах, Юля! Какой чудесный кофе! Эй, подруга, ты чего приуныла? Говорю – кофе преотличный!
- Да, хороший, - вяло согласилась я.
- К тебе заходишь и с порога – божественный аромат!
- Никита купил кофе-машину. Теперь не надо стоять над туркой и ловить момент. Требуется только засыпать зерна, залить воду, нажать кнопку – и кофе готов. Даже не представляешь, сколько раз в день я нажимаю эту волшебную кнопку. Хорошо, моя мама не в курсе, иначе она бы меня убила!
«Юля, ты гробишь свою печень!»…
- Ой, я тут читала про эксперимент, - оживилась Нонна. – Подопытным крысам вживили электрод в мозг – прямо в центр удовольствия. И, чтобы испытать кайф, им было необходимо нажать лапой на кнопочку. Представляешь, эти несчастные твари давили и давили на кнопку до полного физического истощения!
Блестящая параллель!
Получается, я ошиблась. Я не раздобревшая дама бальзаковского возраста. Всего лишь – экспериментальная крыса.
- Ты хочешь сказать, что я очень похожа на такую крысу? – убито посмотрела я на подругу.
- Глупости! – махнула рукой Нонна. – Ты гораздо симпатичнее.
- Спасибо.
- И вообще, ты же знаешь, как я тебя люблю.
Да, знаю.
Пусть мы с Нонной дружим всего два года, но в этот промежуток уместилось огромное количество событий и передряг, потребовавших значительной траты нервов. Мы давно бы оказались в психушке, если б не имели возможности в критический момент порыдать на груди друг у друга.
Поэтому я прощаю Нонне все: и пинок, которым она отправила меня к старушкам бальзаковского возраста, и сравнение с подопытной крысой, и злобные инсинуации насчет пятнадцати килограммов.
Ой, кто бы говорил! Сама-то старше меня на десять лет. И толще на целых двадцать кэгэ.
Разве она не душечка?
- Ты сейчас куда? В редакцию? – поинтересовалась моя престарелая жирная подруга. – Давай подброшу. Как раз еду в центр.
- Классно, спасибо.
- Новые сапоги? Шикарные.
- Никита купил, - сдавленно прохрипела я: застегивала, согнувшись в три погибели, молнию на шикарных новых сапогах. Еще ведь надо следить, чтобы джинсы не выбивались из голенищ.
- Ах, этот Никита! – закатила глаза Нонна. – Все-то он тебе покупает.
- Не все. Вот эту водолазку, например, привезла из Милана ты.
- Да, я тоже молодец, - согласилась Нонна. – А ты не думала о том, чтобы нашить на нее бахрому, стеклярус? Стразиков приклеить? Слишком уж она простая.
- Нет, спасибо. Мне и так нравится, - отрезала я, натягивая плащ.
***
На улице ледяной апрель. По утрам лужи покрыты толстой коркой льда, пронизывающий ветер рвет рекламные растяжки над дорогой, на газонах высятся почерневшие сугробы – последняя неделя марта ознаменовалась головокружительными метелями, нас засыпало снегом, и он все никак не растает… Но в середине дня серое марево вдруг рассеивается, свинцовые тучи разбегаются в стороны, и на город обрушивается лавина теплого солнечного света. И тогда становится совершенно ясно – настоящая весна уже где-то рядом, ее свежее дыхание разлито в воздухе прозрачной голубой акварелью…
