В «Рюгатэе», в деревне Каисигэ и в местной полиции воцарился полный хаос.
Во-первых, все полицейские, похоже, страдали депрессией или потеряли способность говорить. Они перестали нам улыбаться, их приветствия стали сдержанными, а когда мы с ними заговаривали, отвечали односложно. Жители деревни, которые раньше, похоже, хоть как-то контактировали с членами семьи Инубо из «Рюгатэя», больше к ним вообще не приближались. Таким же образом местные смотрели даже на нас, обыкновенных постояльцев, и всякий раз, когда нам на дороге попадался кто-то из деревенских жителей, те заранее сворачивали, чтобы избежать встречи. Со мной, например, случилось такое по пути на почту, куда я шел, чтобы заплатить за отправку письма. Мне было неприятно, что со мной так обращались, как будто я болен неизлечимой инфекционной болезнью. Я впервые столкнулся с такой реакцией, которая, может быть, встречается только в провинции.
Наверное, стоит отметить, что мне снова довелось увидеть нечто похожее на призрак. Не то чтобы это был сам призрак, скорее всего лишь фигура, двигавшаяся за тростниковой дверью в проеме «Сибуита-но-ма», где была убита бабушка Кику Инубо, и отблеск фонаря, который, видимо, был прикреплен к его голове, быстро перемещавшийся из стороны в сторону.
Свет быстро погас, и, насколько я мог заметить, из «Сибуита-но-ма» в коридор никто не вышел. Когда на следующее утро я спросил об этом за завтраком, оказалось, что вчера вечером ни один из гостей не входил в «Сибуита-но-ма» и не делал ничего подозрительного. А раз так, в комнате мог быть только призрак.
Через два дня после того, как было обнаружено тело Ятодзи Томэганэ, договорились о проведении совместных похорон самого Томэганэ, бабушки Кику Инубо, а также Эрико Кураты. Тело Сатико Хисикавы забрали приехавшие за ним в полицейский участок Каисигэ ее родители и братья, которые отвезли его на машине к себе домой в Киото. При этом никто из членов семьи Хисикава не пришел в «Рюгатэй» поздороваться. Похороны Кэйгёку Онодэры к этому времени уже состоялись в городе Цуяма. Траурную церемонию по Харуми Накамару провели в ее доме в Каисигэ без тела. На церемонии присутствовала чета Инубо, но, похоже, к ним отнеслись довольно холодно. Эти факты хорошо иллюстрируют ситуацию, в которой оказалась семья Инубо в результате произошедших событий.
Учитывая обстоятельства, можно сказать, что ситуация не позволяла достойно провести похороны Кику Инубо в «Рюгатэе». Если бы это было сделано, то, вероятно, никто из деревни не пришел бы выразить свое сочувствие. С другой стороны, поскольку родители и брат Томэганэ давно скончались, устроить отдельно его похороны было некому. Поэтому мы решили устроить совместные похороны всех троих в крематории на окраине деревни. Все расходы по церемонии должна была взять на себя семья Инубо.
Все трое стали жертвами одного и того же преступления, а в деревне Каисигэ уже был прецедент подобных совместных похорон. Поэтому, как мне показалось, идея, хотя и несколько необычная, была принята всеми довольно легко. К тому же устроить похороны стоит немалых денег. Судя по всему, семья Курата была не особенно зажиточной, и когда семья Инубо предложила оплатить похороны, они, похоже, сочли это вполне естественным проявлением осознания владельцами «Рюгатэя» своей ответственности.
С 7 апреля, накануне намеченных на следующий день коллективных похорон, три гроба были помещены в зал ожидания крематория в Танафудзи на окраине деревни Каисигэ, недалеко от коллектора Татибана. Поминальную церемонию планировали провести в зале ожидания. Полагая, что люди будут избегать «Рюгатэя», получившего теперь самую негативную репутацию во всей деревне, рассчитывали собрать в зале крематория приличное количество скорбящих.
Утром в день похорон я был занят записью событий последнего времени. Я подумывал, если понадобится, снять копию и с этой записи, чтобы отправить ее Митараи в Осло. В предыдущей части описывались события до смерти Эрико Кураты. Сразу после того, как я вернулся в гостиницу, отправив первое письмо, была убита Кику Инубо. Поэтому в том письме Митараи не было информации о ее смерти. А еще позже было найдено и повешенное тело Ятодзи Томэганэ. Этого Митараи тоже не знал.
Утром в день похорон полагалось бы надеть траурный костюм, но, собираясь в эту невеселую поездку, я его, разумеется, не захватил. Я постарался по возможности одеться во все черное, но пришлось ограничиться всего лишь свитером и брюками вместо джинсов. Правда, за исключением членов семьи Инубо, все гости оказались в схожих обстоятельствах.
Танафудзи, где расположен крематорий, находится довольно далеко от «Рюгатэя». Я, горожанин, предпочел бы поехать туда на машине, но найти достаточно большую машину, вмещающую всех, было сложно, да и расстояние было все же не такое, чтобы невозможно было преодолеть его пешком, поэтому примерно через час после завтрака мы все вышли из гостиницы и направились вдоль реки Асикава. День был пасмурный, и к тому же направлялись мы на похороны, поэтому настроение наше трудно было назвать приподнятым. Я шел вместе с Морией и Сакаидэ, которые всю дорогу молчали. Мало того, что мы были подавлены всей этой ситуацией, никто не представлял себе истинную картину произошедшего, и все устали говорить об этом деле. Не было ни новой информации, ни новых версий. Поэтому все шли молча.
