Володимир Кирилович Малик
Князь Кий
* * *
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
© Малик В. К., наследники, 2018
© Цветков Е., перевод, наследники, 2018
© ЗАО «Центрполиграф», 2018
© Художественное оформление серии, ЗАО «Центрполиграф», 2018
* * *
И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, и была сестра у них Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъём Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовётся Щековица, а Хорив на третьей горе, которую прозвали по нему Хоривицей. И срубили они городок во имя старшего своего брата, и назвали его Киев. И был кругом города лес и бор велик, и ловили там зверей. И были те мужи мудры и смысленны, и звались они полянами, от них поляне и до ныне в Киеве.
Повесть временных лет
Четыре всадника в белых рубахах, у каждого в руке зажато короткое копьё, выскочили из густой рощи и помчались наперерез табуну сайгаков, что поднимались после водопоя по узкой тропинке на крутой берег. Испуганные животные на мгновение замерли. Куда бежать? Где спасение? Тут же табун разделился. Одни – что были позади – попрыгали в воду и поплыли к противоположному берегу, а остальные жёлтым вихрем метнулись в степь.
Но ещё быстрее просвистели в воздухе острые копья. И каждое из них нашло себе жертву! Четыре сайгака упали в мягкую траву, забились в предсмертных судорогах. Их жалобные крики рассекли полуденную тишину.
Один из всадников, пожилой, с длинными седыми волосами, спрыгнул с коня, вынул из кожаных ножен острый, с широким лезвием нож.
– Не мешкайте, отроки! Перережьте жилы и выпустите лишнюю кровь, чтоб не испортила мяса. Да глядите – не повредить бы шкуры!
Отроки, у двоих из них уже пробивались рыжеватые бородки, тоже выхватили ножи и подбежали к своей добыче. Ловкие взмахи – и из надрезов на шеях струйками потекла ярко-красная кровь.
Охотники вытерли о траву ножи, стянули добычу в одно место. Старший наступил ногой на сайгака, поднял вверх тяжёлые узловатые руки. Седая грива волос шевелилась под лёгким дуновением ветерка. Из-под лохматых, седых бровей, резко выделявшихся на смуглом морщинистом лбу, в небо смотрели по-молодому лучистые глаза.
– О ясноликий Хорос-Световид[1], и ты, грозный Перун, слышите вы меня?.. Это я – старейшина рода росов, что из племени полян, богобоязный Тур, обращаюсь к вам… Благодарствую, боги, за то, что вложили в мои руки силу, а глазам дали зоркость! А ещё благодарствую за то, что послали под моё копьё и под копья моих сынов – Кия, Щека и Хорива – желанную добычу! Часть её по праву принадлежит вам, боги, и вы получите жертву, как только мы вернёмся домой…
Тур поклонился и вновь пристально посмотрел на синее безоблачное небо, где ослепительно светило солнце, и велел сыновьям собираться в обратный путь.
Братья переглянулись, и вперёд выступил Кий.
– Отче, добыча наша велика… Боги помогли нам, и мы, исполненные благодарности, можем возвращаться назад. Пожалуй, ни один ловец из нашего рода не сможет сегодня похвалиться таким успехом… Но согласись, отче, не только за мясом и шкурами вышли мы в степь! Хвала богам, есть у нас и кони, коровы, и овцы, и разной птицы в достатке! Забили бы овцу или быка – вот и имели б мясо… Нам хочется ещё порезвиться в степи, погонять зверя, пострелять из лука, размять застоявшихся скакунов. А заутра вернёмся домой, отче. Позволь!..
– Дозволь, отче, – вторили ему Щек и Хорив.
Старый Тур глянул на сынов. Тёплая волна подкатила к сердцу. Они стояли рядом, ожидая отцовского ответа. Три красавца – как три тугих молодых дуба! Такие похожие – и такие неодинаковые… Вот одесную[2] стоит Кий – старший. Надежда и гордость старейшины и всего рода. Как он похож на него, на своего отца в молодости! Высокий, стройный, широкоплечий. Загорелое румяное лицо. Открытый взгляд голубых, как небо, глаз, обычно тёплый и ласковый, но в гневе непреклонный и твёрдый как кремень. Над высоким чистым челом – тяжёлая грива русых волос… Сразу видно, из какого он рода. Ведь среди русов почти все белокурые и светлоглазые. Недаром говорят, что по-ромейски[3] слово «рус» или «рос» означает красный, рыжий, светлый. Может, потому и наша светловодная Рось так названа? И род наш тоже – русь!.. Но ни у кого нет таких белокурых кудрей, как у Кия. Это он от покойной матери – Билицы. Билочки, как ласково он некогда назвал свою, теперь покойную, жену… Сколько же Кию лет? Пожалуй, двадцать и ещё один год!.. Да-а, не мало. Женить пора! Да всё никак не выберет он себе девицы. Из-за забот по хозяйству, охоты да сражений всё некогда ему… Эх, как бежит время! И не заметил, как самому полсотни стукнуло. Ещё малость – да помирать пора. Мужчины редко доживают до такой старости. Разве что очень посчастливится… А так многие погибают ещё молодыми: на охоте, в битве, от хвори…
В середине стоит Щек. Он второй по возрасту. Ох уж этот Щек! Не парень, а огонь! Горячий, вспыльчивый, порою просто неистовый! Только затронь – так и вспыхнет гневом! Никому не уступит, даже отцу… Зато как способен к музыке, к песне: запоёт на Росе – на Днепре эхо отзовётся. Лучше его никто не сыграет на свирели иль на гуслях. Без него парни и девчата не раскладывают костров в ночь на Купалу, не водят хороводы, не пускают венки по реке… А сейчас он непривычно смирен! Покорно склонил красивую кучерявую голову, отливающую свежей бронзой, опустил долу глаза. Но ему, Туру, известно: и теперь в прикрытых длинными ресницами зрачках сына скачут, как искры, озорные огоньки…
