Пролог
Молчаливо наблюдала за восседающим во главе рабочего стола графом, чьи черные глаза, кажущиеся в сумраке слабо освещенного помещения темными провалами, с задумчивой цепкостью изучали меня, скользили по прикрытому тончайшей тканью батистовой сорочки телу, совершенно не оставляющей никакого простора воображению, тем самым вызывая будоражащую внутреннюю дрожь.
Каменные плиты пола холодили босые ступни, хотелось опуститься на корточки и подогреть их для себя, но я, гордо вздернув подбородок, терпела и ждала вердикта на свой счет жениха.
…Я не особо понимала, почему и каким образом оказалась в кабинете Райли ВанМэлса, причем практически обнаженной, если еще вчера вечером… Рука дернулась к горлу, пальцы аккуратно тронули шею в попытке нащупать медальон иллюзий. Пусто. С губ сорвался недоуменный вздох.
– Мне стало известно о твоих проделках в Декморте, Дана, ― сухо произнес мужчина, наконец нарушая тягостную тишину.
– Ты разочарован?
– Разочарован ли я? ― усмехнулся жених, поднимаясь во весь рост. Его поджарое тело, закованное в узкие черные брюки и кипенно-белую рубашку, всегда привлекало мое внимание, привлекло и сейчас. Украдкой облизнула губы, фантазируя, что скрывает под собой дорогая одежда, в отличие от моей, тот самый простор для полета той самой фантазии, пусть и самую малость, но вполне оставляющая.
…И все-таки, что я здесь делаю?.. Еще и без личины…
Нарочито медленно закатав рукава до локтей, обнажая сильные, соблазнительно увитые венами руки, мужчина неторопливо направился ко мне и остановился всего в одном шаге. С опущенной головой рассматривала начищенные до блеска черные туфли, сходила с ума от напряжения, не зная, чего ожидать от нареченного.
Его длинные прохладные пальцы прикоснулись к моему виску, насторожив и вынудив до боли закусить нижнюю губу. Очертили скулу, при этом потеребив маленький локон у уха, затем обхватили подбородок, легонько сжав, приподняли голову, принуждая смотреть прямо в горящие нехорошим огоньком глаза.
– Ты и представить себе не можешь, в каком я бешенстве, Данатан, ― шепнули его губы. Большой палец погладил кожу, задел нижнюю губу, при этом слегка ее оттянул, приоткрывая мой рот, чем и воспользовался кончик пальца: неглубоко толкнулся во влажную глубину, погладив язык. Усилием воли подавила ярко вспыхнувшее желание цапнуть зубами палец и пососать. Вовремя оставив мой рот, мужская рука поглаживающим движением съехала на горло и сжала его. С трудом сглотнув, прикрыла ресницы. ― Я в таком бешенстве, ― прошептал мужчина. Одной рукой он обнял меня за талию и рывком прижал к своему телу. ― Что самому страшно.
– Скажи. Что я могу сделать, чтобы унять твою злость? ― тихо попросила, стараясь ровно стоять на месте, а не пританцовывать от нетерпения.
– Ты знаешь, ― в его голосе послышалась усмешка, меня же прошиб озноб, но то было не внезапное проявление дара, правда, в тот момент я была бы ему весьма благодарна, а легкий, не поддающийся логическому объяснению страх.
Медленно кивнула, принимая негласное условие. Граф ослабил хватку, отпуская меня, и сам отошел на шаг.
Не отводя непокорного взгляда от черных, полыхающих самым отчаянным пороком глаз, дернула на груди завязку, и тонкая ткань бесшумной мягкой волной упала к босым ступням…
Дана
Уютно устроившись на софе, читала легкую романтическую историю, лениво поедая доставленный поутру женихом свежий отборного сорта виноград, когда дыхание перехватило, тело прошиб леденящий озноб. Накатившая дурманящая волна неотвратимо пронзила мелкими жалящими иголочками каждый сантиметр моей кожи. Резко выпрямившись, подставила ладонь. Над ней тотчас материализовалось перо с горящим, но никогда не тлеющим оперением, на другой ладони – древний свиток с рунописью по кайме, пред глазами замелькали смутные образы, события которых ровными строчками ложились на свиток.
Видение закончилось, по обыкновению, так же стремительно, как и началось. Ухватив пальцами свиток, препятствуя его исчезновению, устало привалилась к изголовью софы. Провидческий дар морально мне давался непросто. Возник с первым совершеннолетием, в одночасье меняя и без того наполненную заботами жизнь. Мне редко когда удавалось вот так спокойно хотя бы полчаса полежать с книгой в руках и совершенно ничего не делать, и я особенно ценила такие минуты, с искренним трепетом к ним относясь.
Нехитрыми чарами притянув к себе из секретера флакончик с укрепляющим настоем, мигом выпила все содержимое склянки, напрочь проигнорировав сразу два правила: разбавлять половину флакона водой; однократное использование, если желаешь восстановить силы – строго половина, целый можно употреблять, если не боишься раньше срока прилечь в комфортабельный гроб, предварительно проскакав денек, как ошалелая лошадь. Исключение – сильнейшее магическое истощение при условии огромного потенциала. Тогда можно и два флакона. Мне подходило: проявление провидческого дара выжимало из меня все соки, даже если «послание» оказывалось пустячковым.
Взбодрившись, глянула в свиток и, прочитав скупые строчки, хмыкнула. Ожидаемое предсказание. Вернулась к началу строки, надеясь отыскать время, и удовлетворенно выдохнула. Время не всегда показывалось в видении, чаще всего просто события, но мне повезло.
