Глава первая
Утро началось с тяжести в висках и горечи на губах. Лучи утреннего солнца пробивались через полузакрытые шторы. Артем по прозвищу Гром, открыл глаза, впиваясь взглядом в потрескавшийся потолок. Воздух в квартире был спёртым, пропитанным запахом табака и старого кожаного дивана. Он провёл ладонью по лицу, смахнув остатки сна, и сел на кровати. Комната была пустой, если не считать разбросанной одежды, пустых бутылок и слоя пыли на мебели. Единственное, что здесь ещё оставалось чистым – фотография в деревянной рамке на тумбочке.
Гром медленно поднялся и подошёл к ней. На снимке – она. Смеющаяся, с ветром в волосах, обнимающая его за шею. Казалось, это было вчера. А на самом деле – целая жизнь назад. Предательство – сложная штука. Он больше никому не верил. Артем прошёлся по квартире, собирал вещи в старый армейский рюкзак. Ничего лишнего: только то, что поместится в кофры мотоцикла. Остальное не стоило брать с собой. Подошёл к окну, распахнул его. Улица ещё спала, лишь редкие прохожие спешили по своим делам. Его взгляд упал на мотоцикл, стоящий у подъезда. Красный, покрытый царапинами, но всё такой же нерушимый. Единственное, что не подвело его за эти годы. Артем глубоко вдохнул. Здесь его больше ничего не держало.
– Пора, – сказал он себе.
Артем направился к двери, но на полдороге остановился, повернул голову и остановил взгляд на фотографии. Тяжело улыбнувшись, Гром открыл входную дверь и через пять минут уже сидел в седле. Он завёл двигатель. Рев мотора разорвал утреннюю тишину. Мотоцикл рвал пространство, оставляя за собой лишь гул и запах горячего асфальта. Гром не сбавлял скорость – ему было плевать на правила, на светофоры, на удивлённые взгляды водителей. Городские улицы сменились разметкой трассы, бетонные джунгли растворились в зелёных полях и редких перелесках.
Ветер бил в лицо, вырывая из груди всё – и злость, и усталость, и ту самую боль, которую он носил в себе слишком долго. Он ехал без цели, но с одним чётким убеждением: не оглядываться назад. Пейзажи менялись. Поля уступили место холмам, потом потянулись бесконечные километры леса. Солнце поднялось выше, и асфальт заиграл отблесками, словно река, ведущая в никуда. Гром не останавливался. Только бензин, только вперёд. Но дорога – штука коварная. Она либо лечит, либо подкидывает новые испытания. Испытание пришло в виде одинокой фигуры на обочине. Женщина. Она стояла, подняв руку, явно голосовала. Рядом – разбитая машина, капот дымился. Гром пронёсся мимо, даже не сбавляя хода. Он уже давно перестал верить случайным встречам. Он видел её в зеркале – одинокую фигуру у разбитой машины, руку, поднятую в надежде на помощь. Но его дни наивных жестов давно прошли. Всякое доверие было сожжено дотла, оставив после себя только пепел и стальные нервы. «Не мои проблемы» – подумал он и прибавил газу.
Трасса уходила вдаль, петляя между холмов. Через несколько километров он свернул на заправку – бензин был на исходе, а дальше – только глушь. Заправщик, бородатый мужик в засаленной робе, лениво кивнул ему:
– Давно не видел «Харлей» в этих краях. Далеко путь держишь?
Гром расплатился, даже не глядя в лицо:
– Куда дорога выведет.
– Ну, смотри, впереди до ночи ни одного мотеля. Только старый карьер да обрыв.
Гром лишь хмыкнул в ответ, завёл мотоцикл и рванул прочь. Он свернул на грунтовку, ведущую к обрыву. Это место было на картах, но забыто всеми. Когда-то здесь добывали камень, а теперь лишь ветер гулял среди скал, да редкие путники заглядывали полюбоваться видом. Гром заглушил двигатель, снял шлем и подошёл к краю. Солнце клонилось к закату, и небо вспыхнуло кроваво-красным. Он достал сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Дым смешался с прохладным ветром.
– Вот и всё, – сказал Артем сам себе. – Ни города, ни людей, ни прошлого. Только дорога.
Но судьба – штука ироничная. За его спиной хрустнул гравий. Гром не обернулся. Просто медленно выдохнул дым. Только пальцы чуть сжали рукоять ножа за поясом. А потом медленно обернулся. Волк, серый, худой, с холодными желтыми глазами. Они стояли и мерялись взглядами. Ветер трепал шерсть волка и кожаные краги Грома.
– Тебе это не надо? – спросил Артем спокойно.
И странное дело, волк будто понял. Зверь чуть наклонил голову, будто раздумывая, а затем исчез в сумерках, оставив после себя лишь тишину и легкий след когтей на пыльной земле. Гром проводил его взглядом, затем опустил глаза на блеснувший в последних лучах солнца металлический предмет. Артем поднял зажигалку. Обычную, стальную, но с гравировкой – стилизованная молния, пересекающая корпус. Пальцы сами сжали ее холодный металл, знакомый вес. Он щелкнул крышку большим пальцем, чиркнул колесиком. Огонь вспыхнул ровным желтым языком, осветив его лицо.
– Чья-то потеряшка, – улыбнулся Артем и положил зажигалку в карман.
Артем решил заночевать здесь. Он прошелся, собрал несколько веток и решил развести костер. Костер разгорался медленно, сухие ветки трещали, отбрасывая танцующие тени на скалы. Гром сидел, прислонившись к колесу, и смотрел на огонь. Ночь опустилась плотно, как тяжелый занавес. Где-то вдалеке кричала сова, ветер шевелил колючие кусты у обрыва. Он достал зажигалку и снова повертел ее в пальцах. Внезапно костер дернулся. Будто кто-то подул на его пламя. Кто-то большой шагнул из темноты прямо в свет костра.
