К О Л Е Ч К О – Т А Л И С М А Н
роман
– Ну, вот, Сашенька, школа окончена. Мы с мамой решили сделать тебе подарок, – папа с сияющей улыбкой протянул мне маленькую бархатную коробочку коричневого цвета.
Мама радостным голосом вторила ему:
– Ты открой её, доченька, открой, посмотри.
С волнением в сердце, но, уже догадываясь, открыла коробочку. На меня, как живой, глянул камешек, словно, брусничка – сочного красного цвета – колечко с камушком.
– Это рубинчик, красненький, а само колечко серебряное позолоченное. Ты померь, его, померь, – это опять мама.
С удовольствием надела колечко на безымянный палец левой руки – пришёлся, как родной – красота-а. Папа с мамой мне никогда ещё не делали таких дорогих подарков.
– Спасибо, родные мои, спасибо, – бросилась целовать и обнимать родителей.
– Ты его носи, не снимай. С любовью, от души подарено, пусть твоим талисманом будет. Пока оно с тобой тебе удача сопутствовать будет, – со слезами в голосе говорила мама.
Меня зовут Саша Белозёрова. Александра Филипповна – так называет меня папа, особенно когда сердится. Мама же всё больше Сашенькой зовет, а подруги и знакомые по – разному, кто Саша, кто Шура, а кто и по фамилии – Беленькая или Озёрная. Мне восемнадцать лет, и я, только, только окончила школу. В дальнейшем, всё неопределенно. Никаких серьёзных планов на будущее нет.
Вечером, на праздничный ужин, мама напекла пирогов с клубникой, заварила душистый чай – на этот случай у неё была припасена пачка со слоном.
– Пахнет – то как – настоящий индийский, это у нас в наборах на Новый год давали, так я приберегла для такого случая, – похвалялась мама.
– Вкусный чай, Анечка, вкусный. Но речь у нас сейчас о другом. Школа, доченька, позади. Что дальше делать думаешь? – спросил папа.
Вздохнув, сказала:
– Не знаю. Школу закончила, кем быть хочу – вопрос? Может учительницей или в детском саду с детьми работать?
– Правильно, правильно, Сашенька. Ребятишек ты любишь, они к тебе тянутся, и работа будет в радость, – сказала мама.
– Поступать куда думаешь? Хотелось, чтобы поближе училась, да почаще приезжала. Ты у нас дочка, одна. Да и мы с мамой не молодые уже. Не бросай нас, – это уже отец.
Я задумалась:
– Мне бы хотелось в Ленинграде учиться. Боюсь – не поступлю и от вас, родные мои, больше двух тысяч километров.
– Чего ж здесь-то, в Крыму, остаться не хочешь?
– Да, хочу я, хочу, и работать, и жить здесь, но учиться все-таки думаю в городе на Неве. Всегда хотела там побывать. Город трёх революций, герой, наша история, один из красивейших городов мира.
– Так на экскурсию туда всегда съездить можно, – перебила меня мама.
– Экскурсия – не то, мне бы пожить там хотелось, всё самой своими глазами увидеть. Экскурсия, познавательно, но краткосрочно.
– Ну, а не удастся поступить? В институты конкурсы большие, что делать будешь? – подал голос папа, – Домой приедешь?
– Погоди, Филя, пусть сама скажет.
– Не знаю, – растерялась я.
– Ладно, нечего раньше времени расстраиваться. Ты у нас хорошистка, аттестат хороший, без троек. Время ещё есть подумать. Так, что давай, красавица моя, сейчас чаёк попьём – всё-таки праздничный ужин у нас. Утро, вечера мудренее. Потом и решим, – разрядила ситуацию мама.
Мама у меня добрейшей души человек. Работает у нас в больнице медсестрой. Она ещё в партизанском отряде, когда совсем молоденькой была, раненым первую помощь оказывала. Там с папой и познакомилась. Потом уже я родилась. После войны мама закончила медучилище и уже, как специалист, пришла работать в нашу больницу. Так с тех пор она там и работает.
Папа после войны закончил Тимирязевскую академию и работает на винзаводе.
Вся наша семья, включая собаку, которого кличут Жучок за чёрный окрас, и кошку Муську проживает в городе Старый Крым на Партизанской улице.
Мама родилась и выросла в этом городе. До войны, она жила на другой улице, на Северной.
Была война. Шёл 44 – й год. Я только родилась. У мамы с бабушкой квартировал немецкий офицер. Видели бабушка с мамой его мало. Особо он не докучал – следил, чтоб чисто было, бельё – постирано, поглажено, еда на столе. Разговаривать было не о чем, вот и были мама с бабушкой вроде мебели при нём.
В тот апрельский день он пришёл чернее тучи, места себе не находил, всё метался по дому. Видимо, его состояние передалось маме – я прямо криком заходилась в плаче, а она ничего не могла сделать, никак не могла меня успокоить. Вдруг он подошёл к моей кроватке, чего раньше никогда не делал, взял меня на руки – у мамы сердце опустилось в самые пятки, она еле встала, держась за кроватку – сама белее снега, аж, губы посинели. Ни слова сказать, ни сдвинуться с места – ничего не может сделать, даже мыслей никаких не было.
Вдруг он нежно прижал меня к себе, сказал, что – то, укачивая, успокаивая, я и затихла. Сунув меня маме в руки, он резко обернулся к бабушке, которая стояла, прислонившись к косяку двери, и сказал:
– Беги, матка! Беги!
Это было произнесено таким тоном, что бабушка, не раздумывая, похватала вещи, схватила за руку маму, всё ещё находящуюся в ступоре, и бегом выбежала из дома.
