Погожим осенним утром 2008-го у бокового входа Академии пограничных войск ФСБ России, рядом с Белорусским вокзалом, под сенью старых лип, тихо беседуя, стояло несколько десятков мужчин. Все старше средних лет, в костюмах при галстуках и с фрачными значками «Щит и меч» на лацканах, а трое с фотокамерами.
– Заходим, ребята! – приземистый крепыш отворил изнутри дверь из светлого дуба. Группа понемногу стала втягиваться.
Внутри было просторное помещение с окошком слева, за которым сидел прапорщик в зеленой фуражке. Он брал в руки паспорта с удостоверениями и, сделав отметку в журнале, возвращал. Когда все собрались, молча стоявший у противоположной двери моложавый полковник сказал:
– Прошу следовать за мной, коллеги.
Гости прошли длинным коридором с жужжащими на потолке плафонами, свернули за угол и вошли в открытые двери актового зала. Там в глубине над сценой висел портрет Дзержинского, поднимаясь кверху, желтели ряды театральных кресел, четыре хрустальных люстры заливали все ярким светом.
Усевшаяся в центре зала группа была выпускниками факультета военной контрразведки Высшей школы КГБ СССР. Группа отмечала тридцатилетний юбилей и решила навестить родные стены. Отсюда уходили на фронт Николай Кузнецов с Дмитрием Медведевым, читали лекции Конон Молодый и Рудольф Абель. Теперь здесь обучали начальствующий состав погранвойск ФСБ России.
– Для начала, ребята, посмотрим фильм, – встав, обернулся к остальным один их выпускников.
Свет люстр понемногу стал меркнуть, на сцену опустился пластиковый экран, а полумрак прорезал луч кинопроектора. В тишине возникла музыка из «Семнадцати мгновений весны» и на экране появились сидевшие в зале люди, но только молодые. Одетые в курсантскую форму (сухопутную и морскую), они занимались в учебных классах, стреляли по мишеням в подземном тире и отрабатывали в спортзале приемы боевого самбо, обучались захвату диверсантов на полигоне ОМСДОН[1] и многому другому. Было в фильме и про досуг: посещение музеев, театров и концертных залов, встречи с интересными людьми, работа в студенческих строительных отрядах на Камчатке и Памире.
Сидевшие сейчас в зале люди отслужили ни один десяток лет внутри страны, многие побывали в служебных командировках в Анголе, Афганистане, Югославии и Чечне. Сентиментальностью они не страдали. Но когда фильм закончился и вновь зажглись люстры, глаза у многих повлажнели.
– А теперь, товарищи, с учетом ваших пожеланий, – встал сидевший крайним в ряду полковник, – я покажу вам нашу Академию.
Все поднялись со своих мест и направились за ним в учебный корпус. Там было всё, как и раньше: два крыла с теми же аудиториями, классами и чекистским кабинетом, где на стендах с множеством экспонатов отображалась вся история органов ВЧК-КГБ. Пройдя пустынными коридорами (было воскресенье) и слушая пояснения, группа спустилась по широкой, с перилами лестнице на первый этаж фойе главного входа. Оно было высоким, просторным и отделано светлым мрамором. Справа, на специальном помосте, в стеклянном футляре алело бархатное знамя, рядом с которым застыл курсант-пограничник с автоматом, слева, на стене висели два ряда серых гранитных плит с именами выпускников школы – Героев Советского Союза, а также закончивших ее с золотой медалью.
Рядом с входом, лицом в центр стоял поясной, из бронзы памятник. «Начальник погранвойск НКВД СССР, комдив А. А. Ковалев. 1899–1942 гг.» значилось на пьедестале. В молчании оглядев фойе, знамя и памятник, группа подошла к плитам, воскрешая в памяти знакомые имена, а один человек так и остался у скульптуры, беззвучно шевеля губами.
– Твой однофамилец, Валера? – подошел к стоявшему однокашник с фотоаппаратом.
– Да нет, Виталий, это мой двоюродный дед. Вот где встретились.
– А почему, когда учились, о нём не рассказывал?
– Тогда предполагал. Сейчас знаю точно.
