Композитор красного шума, пачворк
Предисловие
В головах кружилась незатейливая мысль. Грациозно и воздушно. Затем она пригласила на танец другую мысль, и они легкомысленно закружили в паре. Страстно, впиваясь друг в друга глазами, дрожа от вожделения и бесконтрольно порождая маленькие невидимые зародыши: десятки, сотни, тысячи других смыслов, замыслов, помыслов, и желаний. Смыслы накатывались, наслаивались друг на друга, липким потом покрывая, видоизменяя и поглощая друг друга. Желания зарождались, разгорались, буйствовали, увядали, тлели и быстро умирали.
Дремота отступила. Уютно-раздраженная остановка накалялась, все заметно нервничали.
И все же, куда деваются нереализованные вероятности? Можно было повернуть направо, а повернул налево. Куда делось первое, когда воплотилось второе? Куда указывает вектор забвения?
Настроение испортилось, накатила капризность. Стало себя жалко, непроизвольно выкатились слезы. Сладко похныкать, поныть, поплакаться – что может быть лучше для настоящего ценителя тонких искусств и ночных таинств. Утренних чаепитий. Дневных раздумий. Вечерних посиделок и полуночных бдений.
Вибрация усиливалась, раздражение нарастало. Терпеть больше невмоготу. Рой мощно вырвался наружу, расправляя крылья, разрывая мир низкой нотой всевластия, хищно вынюхивая вкусное, слабое, медленное и беззащитное. В атаку!
Колоть, резать, рубить, колоть, резать, рубить, колоть, резать, жалить, не жалеть.
Георг
Многие религиозные люди следуют духовным практикам – молитвы, одиночество, молчание, воздержание, самобичевание, голодание, безбрачие. Медитируют, занимаются йогой, совершают простирания, цитируют мантры и создают мандалы.
Георг сделал сотни тысяч вздохов и выдохов, десятки тысячи раз принимал пищу и испражнялся, тысячи раз засыпал и просыпался. Бесчисленное количество раз убаюкивал своих детей, пару тысяч раз подмывал им задницы и менял подгузники.
Посмотрел сотни фильмов и сериалов. Не прочитал бездну книг. Выкурил тонну сигарет. Не единожды бессмысленно рисковал жизнью и напивался до беспамятства. Занимался любовью с двумя-тремя десятками красивых и некрасивых женщин.
Георг практиковал жизнь.
Стив
Миллионы офисных работников по всему миру начинают свой рабочий день с небольшого ритуала.
У Стива тоже был ритуал. Совершенно обычный для настоящего эстета.
Из маленькой белой чашечки он пил чёрный кофе. Чайной ложечкой с тоненькой ручкой он поедал крохотное пирожное, которое лежало на несоизмеримо большой черной тарелке. Пирожное было залито густой белой субстанцией, а в качестве вишенки на торте красовались три горошинки черного паслена.
Стив мог одним глотком выпить все кофе и за раз проглотить пироженку. Но Стив не торопился. Откусывал кусочек, долго пережевал, глядя в никуда, и запивал его небольшим глоточком напитка. Каждое движение он делал осознанно, медленно, с расстановкой. Концентрируясь на консистенции, цвете, вкусе, запахе, но не на форме.
Так Стив настраивался на работу.
Запас крафтовых пирожных он хранил морозилке на офисной кухне, в пластиковом контейнере. Употреблять горячий кофе с холодным пирожным было не очень полезно для зубов, но Стиву нравилось, и он пренебрегал этим знанием.
Стив работал на агентство.
Георг
Однажды, еще подростком, Георг увидел, как падает звезда и пошел ее искать. Вернулся через три дня, измученный, перепачканный, в одежде полной репьяхов.
В любой упавшей груше больше красоты, чем в падающей звезде – пришел тогда к выводу Георг. – Грушу можно съесть и приобщить ее красоту себе. В красоте падающей звезды столько же мало смысла, как и в красоте белых цветов. Ее к себе не приобщишь.
Если бы падающая звезда была знаком судьбы ему, Георгу, что он особенный, то ее можно было бы носить на лацкане его костюмчика, как значок. А если это не так, тогда это не знак, или знак, но не судьбы, или судьбы, но не ему, не Георгу, и смысла в нем никакого.
С другой стороны, если это знак не Георгу, тогда зачем он, Георг, обратил на эту падшую звезду свое пылкое внимание. Значит все-таки не он, не знак, либо не она, не звезда. И снова в этом нет никакого смысла, так же как в бесполезной красоте белых цветов.
Георг обслуживал гиацинт.
Стив
Недавно Стиву захотелось чего-то новенького, и он отправился в поход по туристическому небоскрёбу. Национальный парк «Природа Северного полушария».
Подъём к лесному бурелому на крыше здания занял три дня. Две ночи он провел в кемпингах, а на третью, расхрабрился, и заночевал просто у костра. Не обошлось и без настоящего адреналина – по пути он подвергся нападению дикого кабана. Стиву такое времяпрепровождение, с элементами приключений, воодушевило.
В следующий раз он планировал познакомится с природой пустынь и природой Амазонии в соседних комплексах. Единственное неудобство, которое немного раздражало и портило послевкусие, так это огромные волдыри от укусов москитов и болотного гнуса, которые распухли и жутко чесались ещё неделю.
Георг
Ландшафт был изрезан пиками вершин. Вокруг раскаленные камни и скудная растительность. В каменистом крошеве под ногами не прижились даже черви.
