Кирой увлекались почти все мальчики в школе, потом в институте. Толку, правда, никакого. Пообжимались на дискотеках, поцеловались – и разбежались. Кире хотелось уже не просто с кем-то «экспериментально зашухарить», а основательно и взаимно влюбиться.
Но парадокс. При такой концентрации мужского внимания, никто к ней с серьезными намерениями не подходил. Только подкатывали на пару вечеров. Дальше – либо дружили как со «своим парнем», либо вовсе исчезали с горизонта.
Кира была коммуникабельная, легкая, позитивная, если не сказать – безбашенная. Шатенка с правильными чертами лица и хрупким телосложением. При этом в фигуре было что-то мужское, и даже мужицкое. Странное сочетание. Кира косолапила на одну ногу, но и в этом недостатке находила позитив. Косолапая – значит, устойчивая. Если ноги прямо стоят, тебя толкнут сзади – и упадешь мордой об асфальт. А если косолапо, то устоишь на ногах.
Кире исполнилось 25 лет. Подруги уже повыходили замуж, и даже готовы разводиться. А ей до сих пор никто предложения не сделал. Хотя бы ради приличия… Не то чтобы Кире хотелось замуж – просто страдало самолюбие.
Она везде и во всем первая: институт с красным дипломом, престижная работа, должность – начальник отдела по связям с общественностью в строительной компании. Кира озвучивала ее с гордостью. Даром что в подчинении две калеки. Кто разбираться будет? Главное, звучит солидно. Пиар во всем.
А в личной жизни – фиаско. Парней много – и ни одного. Кире нечего предъявить обществу, хоть она и по связям с общественностью.
– Че им только надо, этим мужикам? – спрашивала иногда Кира у своей незамужней подруги Таньки.
– Боятся они тебя. Сначала ты белая и пушистая. А потом как возьмешь в оборот – мало не покажется, они это чуют, – смеялась подруга.
– Страхосери мне и самой не нужны, – отвечала Кира.
– Вот тебе и ответ.
Жизнь Киры изменилась в один момент. Обычно так и бывает. Чего-то постоянно ждешь, а получаешь неожиданно.
Однажды вечером Кира сидела с бывшими одногруппниками в летней кафешке со звучным названием «Турбина». Откуда ни возьмись, у пластикового стола вырос парень в красной рубахе и черных брюках. На ногах у него, как ни странно, были ролики. Кира подумала: «Это чё за гроб на колесиках?» и прыснула со смеху.
– Ты красивая, ты мне нравишься, – прямо констатировал он. – Я тебе ведро шампанского сейчас закажу.
– Оригинальная емкость. Интересно посмотреть, как ты будешь из бутылок в ведро переливать, – засмеялась Кира.
– Мне некогда переливать, пусть халдей перельет, – парень щелкнул в воздухе пальцами, приглашая официанта.
Щелчок не получился, так как парень был уже изрядно пьян. Смотрел исподлобья и сопел как бык.
– Я тебе шампанское ведрами буду носить, если ты за меня пойдешь.
– Кира поднялась и встала позади него.
– Э, ты куда?
– Я за тебя пошла. Тащи шампанское, – объяснила Кира.
– С тобой и пошутить нельзя. Опасная ты баба.
– Кира. Меня зовут Кира.
– А я Шурец, – парень сделал в воздухе представительный жест.
– Шурца мне только не хватало, – наигранно проворчала Кира.
Шурец залихватски проехался по земляному полу кафешки, выставив руки над головой. Местный певец заливался под караоке хрипловатым голосом: «Давай, гуляй, братва жиганская, давай, затряхивай по стопочке!». Шурец чуть не перепахался на роликах. И, чтобы не ударить в грязь лицом в прямом смысле, нахально подсел к Кириной компании. Смотрел на нее пристально, подкармливал чипсами и старательно хохмил.
Компания расходилась после полуночи. Шурец не мог упустить Киру. Идти по дороге к счастью ему мешали только ролики. Он подошел к своему товарищу, который развалился на пластиковом стуле в пьяном полузабытьи и изредка вскидывал голову, посылая всех на три буквы. Шурец недолго думая снял с него ботинки, и напялил ролики. А сам переобулся. Товарищ только грозно прорычал: «иии нна…».
– Как он теперь на них поедет? – спросила Кира.
– Вместо такси, чё… – махнул рукой Шурец и увязался за Кирой.
По-хозяйски взял ее за руку. Кире нравилась его сила и уверенность. Казалось, они всегда так шли по ночному городу, и он всегда был рядом. От асфальта поднималась прохлада. Кира задрожала. Шурец надел на нее свою олимпийку и крепко обнял.
Кира продолжала дрожать, но уже не от холода. А оттого, что ей хотелось целоваться с ним. Шурец выжидал, как будто медленно и любовно пытал. Другому бы она сразу сказала: давай целоваться. А тут почему-то оробела, душу тянуло сладостное ожидание.
– Ты на заводе работаешь? – спросила она.
– Ага. Трахторист-вводитель, – отрекомендовался он и, остановившись, посмотрел насмешливым взглядом в самые ее зрачки.
– Там такие профессии есть? – хохотнула Кира.
– Там еще и не такие.
– Сложно предположить, чем ты занимаешься.
– А ты и не предполагай, ты испробуй. Пойдем к тебе сейчас.
– У меня отец дома, – обманула Кира, хотя ей очень хотелось провести остаток ночи с ним. Но надо помариновать парня. Чтоб не сразу ему все на блюдечке досталось.
На самом деле Кира жила одна. В малосемейке 26 квадратов. Отец ей купил малосемейку, потратив все свои накопления с заводской зарплаты. Лишь бы Киру отделить. Она мешала отцу вдохновенно пить между сменами. А он мешал курить на унитазе. В общем, не сошлись с батей во вкусах.
