За окном накрапывал дождь. Он доставлял массу неудобств малочисленным индивидам на улице, заставляя их поднимать выше воротники своих суконных пальто стального и бежевого цвета, натягивать капюшоны брезентовых курток и ускорять шаг в стремлении быстрее добраться до входа в метро. Спасающимся от стихии горожанам приходилось, нелепо извиваясь, перепрыгивать через лужи солидных размеров, они тщетно надеялись, что хоть ноги их останутся сухими. Ливневая канализация ещё с утра перестала справляться с напором стихии, и теперь потоки воды только прибывали – им просто больше некуда было деться. Грязная полупрозрачная жижа занимала бóльшую часть дороги, канализационные люки были приподняты напором жидкости, и она, обильно разбавленная жирными примесями масла и бензина, бурлила, кое-где закручиваясь в тягучие водовороты. Изредка по улице проплывали машины, создавая ленивое волнение по всей ширине проезжей части. Водители едва ли хотели сберечь ноги пешеходов – просто особо не разгонишься по залитым улицам, да и спешка была ни к чему.
Итан ещё раз взглянул на тошнотворно-серое небо, на тонкие струйки холодного дождя, ленивыми змеями ползущие по стеклу его кабинета и смазывающие однообразные лица индивидов за окном в одну бесформенную массу. Где-то в глубине души Итан испытывал облегчение от того, что он сейчас в Управлении, а не нарезает круги по городу, выполняя очередное специальное поручение руководства. Его напарник Арнольд, собственно, как обычно, сидел за своим рабочим столом. Он был всецело погружён в работу. На полупрозрачном экране перед ним мелькали колонки цифр, и изредка он выводил на дисплей фотографии индивидов, личные номера, данные об их принадлежности к определённой социальной ячейке и анализ жизнедеятельности, а также просматривал активность пользователей в сети и составлял отчёты по каждому из них. По правде говоря, работы было не так много, до их отдела доходили только крохи – лишь те, кто не был до этого уличён в преступлении против общества, порядка или личности. Для расследования всех этих дел существовали другие отделы Управления безопасности. Специально обученные команды выезжали к обвиняемым и проводили их идентификацию, дознание, задержание и чуть позже, после допроса на осциллографе и чистосердечного признания, передавали несчастных сумасшедших в руки отдела смирения. И каждый раз одно и то же.
«Что с этими индивидами не так? – в глазах Итана замер немой вопрос. Монотонное движение серой массы по улице вызывало чувство лёгкой досады. – О Великий Оракул! Ведь до сих пор остаются те, кто не может в полной мере осознать, что Общество заботится о них и нет нужды волноваться, ведь порядок оберегает своих детей. Всё предначертано заранее. Каждому достанется свой кусок пирога и своё место в обществе. Никто не будет обижен или незаслуженно обделён. Каждый из нас – шестерёнка идеально выверенного, смазанного и удивительно точного совершенного механизма, работающего, производящего и потребляющего под чутким руководством Верховного Совета». Итан любил поразмыслить на эту тему.
«После стольких лет мучений, после кровопролитных бессмысленных войн, после хаоса экономического кризиса, когда во главу угла ставилось желание разбогатеть и нажиться на чужом горе, наступил порядок. Продажный мир, в котором за деньги можно было купить тело, где за власть продавали свободу, канул в Лету. Это грязное подобие цивилизации… – Итан поморщился. – Содом и Гоморра, где было место сотням миллионов умирающих от голода и болезней, несмотря на то, что уже были изобретены технологии трансплантации костного мозга и лазерной регенерации тканей. Варварское змеиное гнездо, в котором жалкие предки продолжали искренне верить в воображаемых, нарисованных на потолках церквей богов, тех, что уже тысячелетия назад позабыли о своих рабах. Глупые идолопоклонники! В те смутные годы могли запросто убить за жалкие, никчёмные мятые бумажки, которые называли деньгами, готовы были идти по головам, чтобы приумножить свои и без того колоссальные состояния в то время, когда тем, кто действительно нуждался, средств не хватало даже на хлеб. Вопрошавшие о правосудии были растоптаны и преданы забвению – вопиющие голоса их были стёрты из памяти поколений самими судиями, которые творили так называемое правосудие, при этом более остальных смертных заслуживая справедливого наказания».
Сплошная пелена дождя, брошенная на стекло порывом ветра, полностью скрыла происходящее за окном от глаз Итана, и он отвернулся.
«Алчные власть имущие унижали слабых и пичкали их с разноцветных экранов лживыми слащавыми обещаниями о мире и справедливости, предоставляя шанс выбрать разве что между вкусами жвачки и цветом плитки в туалете, но не более. И в то же самое время те же лицемеры своими грязными руками сбрасывали трупы в братские безымянные могилы, отправляя сотни миллионов судеб в безвременье. Банкиры и руководители крупнейших корпораций, сидя за одним столом с главами стран, одной рукой терроризировали простых смертных взрывами в их городах, другой – продавали новый вид наркотиков подрастающему поколению или же запускали на телевидении очередное смрадное шоу, где напоказ выставлялись людские пороки. – Итана даже передёрнуло от острого, явно ощутимого на кончике языка чувства отвращения. – Но порядок одержал верх, и теперь каждый может быть счастлив: о всяком заботятся, любой может управлять порядком по своей воле, вместе с другими членами общества. Порядок – это и есть общество. Ведь каждый из нас с детства знает, что порядок – это высший дар, индивиды – это основа общества, а каждая личность в ответе за порядок в Обществе и благополучие индивидов. Что ж, это единственно верная мысль…»
