Бывают в жизни дни, когда хочется все бросить и бежать куда-нибудь подальше от земной суеты. Идеально подошла бы Луна. Например, район у моря Ясности: там тихо, безветренно, из-за отсутствия притяжения можно высоко подпрыгивать и зависать, любуясь с высоты кратером Лемонье.
Полеты на Луну пока еще редкость, но в качестве альтернативы вполне подойдет Исландия. Ее пейзажи не зря называют лунными – есть тут и моря, и кратеры, и вулканы. В этой стране так же месяцами длится ночь, людей здесь совсем немного, и те – викинги. В общем, купила я тур и полетела.
В Рейкьявике все было как везде: улыбки портье, джакузи в апартаментах, рестораны с высокой кухней. А хотелось новых ощущений. Ласкал ухо только инопланетный исландский язык – ни на что не похожий набор несочетаемых звуков. И еще туман, проникающий прямо в сердце, манящий и тревожный, как в фильме Тарковского «Сталкер».
Рано утром первого дня нас посадили в автобус и повезли смотреть какую-то звдостопримечательность. Ею оказалась большая лужа, которую обступила толпа туристов и сосредоточенно всматривалась в ее мутную жижу. Я тоже решила посмотреть, не плавает ли в ней что-то чудесное. Стоило мне приблизиться, как раздался страшный взрыв, и вырвавшийся из недр лужи столб воды окатил меня с ног до головы горячими брызгами и серным зловонием. Я редко ругаюсь матом, но тут получилось непроизвольно. В тот же момент с противоположной стороны лужи мне приветливо замахали руками. Без сомнения, это были русские туристы. Я поспешила ретироваться в автобус. Когда мы вернулись в отель, куратор попросила завтра взять с собой купальные костюмы – всех повезут в Голубую лагуну омолаживаться в горячих термальных источниках.
На обед был шашлык из ягненка. Стоило ли тащиться на край света, чтобы поесть шашлык.
– Вы красиво ругаетесь, – сказал вдруг по-русски сосед за обеденным столиком. – Я Арвид из Таллина. Сегодня уже улетаю. Вам не понравилась долина гейзеров?
– Арвид, а что тут можно заказать поесть, чтобы было местное исландское?
– Свид! Закажите, как я, свид, не пожалеете. Это баранина (а тут все если не рыба, то баранина), но приготовленная особым образом.
Я благоразумно решила посмотреть, что же принесут этому эстонцу.
Приплыл официант с подносом. На тарелке покоилась с миром разрубленная пополам овечья голова. Кажется, она была сырая. Впоследствии это подтвердил и эстонец:
– Слегка ошпаривают кипятком, – сказал он, обсасывая вытащенный из бараньей головы единственный глаз.
– А еще что-нибудь менее экзотическое тут едят?
– Тресковые щеки, квашеные тюленьи плавники, мясо тупиков, бычьи яйца, моченные в простокваше, яйца тупиков, тухлое мясо акулы – хакарль, маринованные губы кита, мясо морского котика, хрутспунгур.
– Хрутспунгур? – заинтересовалась я.
– Это маринованные яички молодого барашка, под прессом превращенные как бы в печеньки. Ну и кофе, тут отличный и бесплатный со второй чашки.
Краем глаза я наблюдала, как эстонец ковыряется в бараньем черепе. Вечер перестал быть томным.
– В стране слишком много блюд из яичек, вы не находите? – решила я продолжить диалог с соседом по столику, запивая прессованные бараньи яйца крепким кофе.
Арвиду принесли на десерт кружевные блинчики со взбитыми сливками. Cамое то после бараньей головы.
Эстонец недовольно покосился на мою пустую тарелку.
– Попросите хотя бы хлеба. Его тут выпекают прямо на вулканах.
– Я уже давно не ем хлеб, даже если его жарят черти в преисподней.
– Исландцы раньше тоже не ели хлеба. У них вместо хлеба была сушеная треска, представляете? – уже на ходу сообщил эстонец и умчался в свой Таллин, оставив на столе обглоданный череп и недоеденный глаз.
Я заказала водки.
– Вам какую? – спросила официантка. – У нас 14 сортов. Рекомендую картофельную.
Опрокинув рюмку-другую, я решила пока повременить с бегством из этой страны. Все-таки редко где встретишь такое разнообразие интересных блюд из яичек…
Утром я поинтересовалась у нашего куратора, нет ли на острове какой-нибудь экофермы, где можно пожить несколько дней в более приватной обстановке.
– Видите ли, я страдаю охлофобией (страх толпы – ред.), и все эти коллективные купания в термальных водах вызывают у меня приступы агрессии.
Куратор насторожилась.
– Фермы нет, но недалеко есть рыбацкая деревушка. Дедушка Ульфхильдюр будет рад гостям.
– Я никогда не смогу выговорить его имя, – предупредила я куратора во время езды по разбитой дороге, ведущей к избушке дедушки Ульфхильдюра. – Или это его фамилия? Он вообще приличный человек?
– Его имя означает «волк», а фамилий у исландцев не бывает. Также он не знает никаких языков, кроме исландского, и вам придется свести общение к минимуму.
– Какая удача! Это то, что мне сейчас необходимо.
Когда мы вошли в дом, дедушка Волк с рыжей окладистой бородой и веснушками на волосатых руках самозабвенно вязал что-то длинными спицами. Оказывается, вязание у местных мужчин любимое занятие.
Зазвучали рулады исландской речи, которая действовала на меня, как валерьяновые капли.
– Вот ваша комната, обед через час, еда простая деревенская, удобства во дворе – все как вы мечтали. Я приеду через два дня.
