Автор: Крис Дарэл
Название: «Жизнь ради всех» или «Безымянный солдат потерянной страны».
Каждый шестой день я думаю о том, чего ещё не было, но уже случалось вчера; я вспоминаю те кадры, которые прошли перед моими глазами и мимо всего Мира; я пытаюсь вспомнить вкус в томление встречи, привкус тишины.
Каждый шестой день я ощущаю нежность воды ровно сорок три секунды, и не для того, чтобы помыть голову или увлажнить кожу, нет… я сорок три секунды слушаю, что живу…
Мы существуем между жизнью и смертью, между «да» и «нет». Каждый человек, живя, приближает свою смерть, интерпретируя по-другому – мы медленно умираем. Смерть человеку ближе, чем жизнь, ибо мы сами ускоряем ход времени, мы сами приближаем свою смерть. Единственная важная деталь, мы делаем это неосознанно…
**********
– Сынок, сынок! – сквозь тишину прорывались женские крики.
– Да, мама, – чуть очнувшись ото сна, Эрик бросился к постели матери.
– Сынок, помоги мне, помоги же…
– Мама, мама, я тут, скажи, что болит, скажи мне.
– Сынок, убери их, убери… я чувствую, как они ползают по мне; сынок, убери их, они поедают меня – в иступленном крике произносились мольбы о помощи.
– Мама, мама, – слёзно крича и умоляя Господа, чтобы всё это закончилось, просил Эрик, – скажи мне, кто тебя поедает, тут никого нет, тут только ты и я, мама, здесь только ты и я, и никого больше.
– Они поедают меня…поедают изнутри…сынок, помоги мне…помоги мне!
От приступа удушья, Эрик резко проснулся в бушующем поту и с чувством, что сердце уже не внутри, а снаружи. Это был сон, это был кошмар. Всё его тело
знобило, руки не переставало трясти. А в голове снова и снова возвращались крики «сынок, помоги мне». Уже пять недель Эрик не мог нормально спать, потому что этот кошмар был наяву.
На часах было около четырёх часов утра. Взяв сигареты с тумбочки, Эрик направился на балкон. Но прежде, чем окунуться в утреннюю прохладу, он заглянул в спальню матери: всё было спокойно, мама крепко спала. Ощутив некоторое спокойствие, Эрик закрыл дверь.
Улица приветствовала нового посетителя. В воздухе ощущалась истома прохлады, железная ограда балкона была холодной, покрытая мелкими каплями росы. Опустив рукава старого отцовского свитера, Эрик зажёг сигарету. Он наблюдал утренний город сквозь туман и небольшую стену сигаретного дыма. Этот парень за пять недель изучил каждую улицу и проулочку, он знал во сколько, и кто просыпается, а кто также, как и он страдает беспокойным сном. Жан Боб, владелец пекарни, вставал около пяти часов, чтобы приготовить тесто для хлеба и своих булочек «Круате», известных на весь Бухарест. Жан вкладывал всю любовь и нежность в свои творения, как его когда-то учила бабушка. Этот человек нравился Эрику, потому что он был живой: все эмоции сразу давали о себе знать, будь то радость или печаль. И он не стеснялся их показывать, Жан верил, что правда и открытость – залог удачи. Как мог, он пытался помочь Эрику и морально, и финансово. А Эрик, в свою очередь, когда мог, помогал Жану с уборкой в пекарне.
Эрик очень ценил его помощь. Если человек по собственному желанию хочет помочь, это о чём-то говорит. Не вымерло ещё всё бескорыстное добро. Это доказывает, что до сих пор можно верить людям, и можно довериться им. Эрику это поначалу давалось нелегко, после смерти отца он замкнулся в себе, отгородился от всех, кроме мамы, видя, как ей тяжело, и не видя, что ей тоже нужна помощь.
Эрик винил себя, что, находясь рядом, он был далеко. Что единственный родной человек, нуждавшийся в помощи, ушёл на второй план, после своих бед. Но этому не стоит удивляться, человеческий эгоизм зачастую закрывает людям глаза. А вот самобичевание – это редкость. Мало, кто из людей способен взять на себя вину, очень мало…
Эрик, прибывая на воздухе, получил привычку выкуривать по две-три сигареты за раз, после чего его мысли находились в некотором отстранении. Очень болезненно крутить в голове без перерыва: «смерть отца», «болезнь матери», «одиночество» … Если бы вы спросили его, чего он боится больше «потерять маму» или «остаться один» – ответ последовал бы не сразу.
Две сигареты были позади, оставалось последнее утешение. Одиноким факелом он зажёг несколько минут холодного благоговения.
Когда ты пытаешься тормозить время, оно бежит еще быстрее, как назло. И в такие минуты всё увиденное окрашивается в краски, чего-то необычного, исключительного. В такие минуты и обычная птица как будто парит для тебя, и скрипач, играющий в соседнем доме, решил порадовать именно тебя. Поэтому эти мгновения откладываются в нашей памяти, как никакие другие.
«Серое небо – серая жизнь» – с этими мыслями Эрик вернулся в квартиру.
***********
Вернувшись в свою комнату, он лёг на кровать, подложив руку под голову и уставившись в потолок, сна больше ждать было бессмысленно. С того времени, как отец погиб, а мама заболела, Эрик очень запустил свое здоровье: постоянный недосып, недостаточный рацион питания… из-за этого у Эрика часто постоянно шла кровь из носа, которую он иногда долго не мог остановить.
Сейчас сон его не донимал, он оставил его наедине со своими мыслями, а они были его врагами. Уставившись в белый потолок, Эрик постоянно вспоминал взгляд, тот взгляд пожилой женщины, наполненный отчаянием, безумным горем и ненавистью к своей стране…
