Четыре серые тетрадки на сорок листов каждая, исписанные мелким, неразборчивым, торопливым почерком, порой переходящим в чуть вздрагивающие прямые линии, ждут моего перевода на чистый белоснежный экран монитора. Но работа идет с трудом – быстро устают глаза, приходится пользоваться лупой. Эти тетради пролежали в письменном столе Николая Васильевича семьдесят пять лет, а первой из них, помеченной 22 июня 1941 года, скоро будет восемьдесят лет. Когда я услышала о найденных подругой дневниках своего отца, я мгновенно забыла о пандемии и помчалась к подруге. Правда, не обошлось без разочарования: я ожидала описания сражений, подвигов, так как ошиблась в возрасте Николая Васильевича лет на пятнадцать. Оказалось, он был 1905 года рождения (подруга родилась уже после войны и была младшим ребенком в семье), членом РККА с 1937 года, по специальности – инженером, строителем кораблей, и все четыре года войны проработал на Ордена Ленина Морском заводе КВФ в Кронштадте, где, как сказано скупыми и официальными словами в наградном листе: «Проявил себя технически грамотным, инициативным инженером, работая механиком цеха, а затем строителем. В тяжелый период блокады, жестких вражеских бомбежек и артобстрелов Николай Васильевич обеспечивал бесперебойную работу цеха: нужные для судоремонта станки и механизмы всегда работали исправно и безотказно, он лично обеспечивал и ремонтировал их, не допуская простоя оборудования и задержек в судоремонте, проявлял инициативу и затратил много сил и энергии на освоение и установку нового вида технического вооружения на кораблях ВМФ, сам, личным вмешательством, помогал рабочим и мастерам в работе и установке размагничивающего устройства кораблей, радио – локации и цепных охранителей кораблей (ЦОК), только за период зимнего судоремонта 1944-1945 годов под его личным руководством было капитально отремонтировано, испытано и сдано в эксплуатацию более тридцати турбинных механизмов кораблей эскадры КМФ».
За эту ежедневную двенадцатичасовую шестидневку на протяжении четырех лет Николай Васильевич был удостоин медали «За оборону Ленинграда» и ордена «Красная звезда».
Я не изменила стиль его письма: обыденный, малоэмоциональный, определяющий его человеком педантичным, скрупулезным, аскетичным, идейным (но без фанатизма), выдержанным, по сегодняшним меркам – в чем-то наивным, но здравомыслящим.
Читая дневники, переносишься на восемьдесят лет назад и видишь происходящее глазами участника самых драматических событий истории нашей страны. Главное, что это записки обычного человека из толпы, такого, как и мы с вами, хотя каждый из нас лично о себе думает иначе, и это тоже верно. Но парадокс как раз состоит в том, что автор дневников, не обладая, естественно, в те военные годы знаниями, которые мы накапливали десятилетиями на уроках истории, черпали из книг, лекций и фильмов, мыслит, рассуждает и оценивает все происходящее, в основном, как и мы, хотя получает скупую информацию только по радио. Его записи не для чужих глаз, только для него самого – в них больше всего беспокойств о семье, но и, конечно, о времени.
Этот человек родился в год Кровавого воскресенья, должен был помнить Первую Мировую войну, Великую Октябрьскую революцию и стал участником Второй Мировой войны. Столько потрясений вместила одна жизнь!
Я лишь мельком столкнулась с Николаем Васильевичем во время двух своих визитов к подруге: это был высокий, стройный, худощавый мужчина, типичный аскет, он казался замкнутым и высокомерным, именно каким рисует наше воображение морского офицера.
В реальности он оказался хорошим семьянином, заботливым отцом и, что особенно важно, честным, справедливым и ответственным человеком, а это, согласитесь, самые дефицитные человеческие качества в любое время.
Произошел gross международный скандал.
В 4 часа утра германцы бомбили целый ряд наших городов и вступили на нашу русскую землю. Неясен вопрос: почему они пошли на нас войной? Если иметь ввиду резко противоположные политические платформы: фашистский национализм и коммунистический интернационализм, то это можно считать одной причиной, но, думаю, что это не основное. Если рассматривать империалистический характер развития капитализма и одну из составляющих империализма – борьбу за передел мира и рынки сбыта, то это тоже может быть объяснением допущенного выпада. Только если не взять за аргумент, что Германия много потеряла от Версальского мира и имела глупость обидеться на страны – победительницы, но причем здесь Россия, ведь Россия вышла из войны, не заимев ничего нового, только потеряв кое-что старое, что имела раньше, а именно: Финляндию, Эстонию, Литву, Латвию, Польшу, Бессарабию, и если частично возвратила эти территории в результате дипломатии, то это не должно служить претензией Германии по отношению к России. Остается – ярко выраженный национализм, который стремится поставить германский народ, по отношению к другим народам, на высшую ступень, а для чего это нужно? Кому это нужно? Нужно ли это германскому народу, его абсолютному большинству? По-моему – нет, ему нужна только хорошая жизнь. А в чем заключается хорошая жизнь: удовлетворяющая во всех отношениях работа, отсутствие забот о хлебе насущном, удовлетворение интеллектуальных и в меру сексуальных потребностей, благополучие в семье, отсутствие войн и угнетения человека человеком.
