1.
Притяженье небес
Было туманно и тихо. Безветрие наполняло пустынные утренние улицы каким-то странным предчувствием, в котором таилось что-то непредсказуемое. В этом раннем туманном безмолвии возник силуэт человека, он плавно проявлялся по ходу движения. Это был довольно странный тип, одетый в длинное тёмное пальто и в чёрную шляпу, из-под которой сквозил его бездонный взгляд, наполненный какой-то вселенской тоской вперемешку с угрюмой, зловещей иронией, что дополнял его слегка перекошенный рот, выражавший усмешку; в руке он держал верёвки с привязанными к ним огромными крыльями. И он волок эти крылья по тротуару угрюмо и отрешённо…
А в это время где-то высоко в небе терпел катастрофу авиалайнер; шквал немыслимых вибраций сотрясал его, и трагический шок гасил надежды пассажиров, разверзая бездну этой воздушной драмы…
…В квартире Андрея Ладогина зазвонил будильник. Андрей вздрогнул и резко проснулся.
Вскинув голову, он оцепенело осмотрелся… и резко выдохнул:
– Ну и сны…
Встрепенувшись, Андрей отключил будильник. Но тут зазвонил телефон.
Андрей быстро взял трубку:
– Алё…
– Андрей, ну ты как, – собрался уже? – прозвучало на том конце.
– Собираюсь.
– Давай, поторопись. Через три часа уже вылет. Мы сейчас подъедем.
– Хорошо. Я мигом.
Андрей положил трубку и задумался:
«Интересно, на каком лайнере мы полетим?.. И сколько времени лететь до Новосибирска?.. Ещё этот сон бредовый… Как странно всё… Могли бы и здесь съёмки закончить, – Москва большая. Вечно идеи не вовремя…»
Он быстро встал, оделся, умылся и вышел на кухню – заварить кофе; затем наспех позавтракал, попил кофе, закурил… Напряжение его не отпускало…
Между тем к подъезду дома, в котором жил Андрей Ладогин, уже подкатил микроавтобус со съёмочной группой. Сергей Покровский – режиссёр фильма ещё раз по мобильному телефону набрал номер Ладогина.
Андрей ответил полной готовностью и через пару минут уже вышел навстречу друзьям–коллегам, ожидавшим его в машине. Он сел в микроавтобус и под бодрое приветствие киношников без лишних эмоций отдал себя в руки судьбы. Водитель Володя выжал газ, и спецмашина понесла вундеркиндов богемы вперёд – в неизвестное…
– Как жизнь, Андрей? – участливо спросил Покровский.
– Нормально, – сухо ответил Ладогин.
– Куда ж оно денется! – весело добавил Бережнов – директор и попечитель всей этой братии.
– Ты чего такой? – опять поинтересовался у Ладогина Покровский.
– Да так… Какая-то дурь приснилась… – угрюмо ответил Андрей и глянул в окошко – успокоиться скоростью.
Тут опять встрял Бережнов:
– Да ерунда; мне чего только не снилось! Плюну через плечо – да и нормально всё. Главное, чтобы дорожка открыта была. И чтоб никто палки в колёса не совал.
Андрей посмотрел на весёлого Бережнова, улыбнулся и произнёс:
– Спасибо, Витёк, на добром слове. Ату их всех – этих «кошмариков».
И тут все разом гаркнули:
– Ату!!!
И салон микроавтобуса сотрясся от смеха…
– Ну, вы даёте, мужики, – сквозь хохот выпалила Татьяна – визажист группы. – Мы же так врежемся куда-нибудь!
– Не боись, не врежемся, – парировал оператор Лёньчик. – Нас все объедут, – мы излучаем энергию жизни! И всем от этого страшно.
– У нас тормозной путь – нулевой, – добавил Бережнов.
– Тормоза на нуле, – подхватил Лёньчик.
– Я и вижу, что вы без тормозов, – резюмировала Татьяна.
На резком повороте микроавтобус тряхануло, и киношники ощутили силу движения автомобиля, укрощающего родные дороги. И это как-то всех умиротворило и обнадёжило.
– Хорошо идём, – констатировал Покровский.
– А можно ещё лучше, – добавил Бережнов.
Так и доехали они до аэропорта – целеустремлённо и весело.
Домодедово дышало туманом… Киношники вылезли из микроавтобуса. Водитель микроавтобуса пожал всем руки и, пожелав друзьям счастливого полёта, уехал. Съёмочная группа направились в здание аэропорта.
– Да, погода мистическая; сыровато. Могут и рейс отложить, – на ходу бросил Покровский.
– Ерунда, у нас в любую погоду летают, – невозмутимо отреагировал Бережнов и, вдохнув полной грудью прохлады, добавил:
– Свежо. Благодать…
Покровский улыбнулся, взглянув на Бережнова, и как-то отрешённо произнёс:
– В любую погоду летают Икары…
Их мимолётный разговор прервал гул взлетавшего авиалайнера, и коллеги быстро вошли в просторный холл аэропорта.
У стойки регистрации Бережнов обратился к женщине, оформляющей багаж:
– Мы всё берём с собой, – это аппаратура.
– Дело ваше, – спокойно ответила женщина, – Подготовьте багаж к досмотру.
Киношники отошли в сторону и, сгруппировав свой техарсенал, подготовились к проходу на посадку. На взлётной полосе авиалайнер готовили к вылету. Пассажиры начали подниматься по трапу в авиалайнер…
– Однако… Не думал, что стольких людей манит Сибирь, – с удивлением произнёс оператор Лёня Ясенев, а для друзей – просто Лёньчик, глядя на пассажиров.
– Наверное, корни их там… Интересно, где наши, – задумчиво ответил Покровский.
Надо сказать, что режиссёр Покровский был мастером своего дела, – он ведал суть своего искусства и разбирался в людях, ничего не упуская из виду; и даже в состоянии некоторой отрешённости он улавливал всё, что касалось жизненно важной стратегии образа, сокрытой от стороннего наблюдателя, но доверенного ему – режиссёру мира сего, а, стало быть, и довлеющего над ним беспристрастно и чутко; эта странность вскрывала его потенциал в полной мере, обжигая и награждая. Таков удел истинного художника. И за своё искусство он боролся с полной самоотдачей. Но вернёмся к действию. Народ уже пошёл на посадку в авиалайнер; и наши герои, вдохновлённые новыми чувствами, сделали шаг в неизвестное…
