ГЛАВА 1
«Стоит лишь разок оказаться в собственном гробу — и сразу смотришь на жизнь под другим углом», — это было единственным, о чем я успела подумать перед тем, как спазм сжал горло. Изо рта вырвалась стайка пузырьков и устремилась к поверхности. А я, наоборот, начала опускаться на дно.
Нет, в домовине я еще не лежала, но если так пойдет и дальше, то совсем скоро могу очутиться именно в ней. А все потому, что мои мышцы свела судорога. Вода залива была не столь холодной, чтоб превратиться в крепкий лед и тем не дать мне уйти под него. Но она оказалась и не столь теплой, чтобы я не превратилась в труп от переохлаждения.
Уже практически ничего не чувствуя, дотянулась до браслета-артефакта на правом запястье, чтобы активировать его. Пальцы соскользнули. И сил на вторую попытку у меня не было. Вокруг чернильным пятном расплылась абсолютная тьма. И холод.
А принимала я эту нецелебную обмораживающую ванну по вине диеты. Высокоэффективной, гремлины ее дери: когда сутками ничего не ешь, а если готова потерять сознание, то дозволяется откусить раза два от курогруди на пару. Неделя на такой — и талия объемом в полтора яблока, если утянуть ее как следует. А хочу ли я иметь эту самую тонкую талию и быть втиснутой в утягивающее белье, а по факту — пыточное приспособление, никто не спрашивал.
И вот сейчас это фтырхово белье выдавливало из моих легких остатки кислорода, а юбка-колокол тянула на дно не хуже корабельного якоря. Я почти окоченела, но… Демоны раздери! Умирать вот так, в каком-то шаге, точнее, в нескольких днях, что отделяли меня от СВОБОДЫ, той, что не эфемерная, календарная и знаменует совершеннолетие, а настоящей, какую получает каждый дипломированный маг, я не хотела.
Словно ломая задеревеневшие мышцы, неимоверным усилием шевельнула пальцами, пытаясь вновь дотянуться до спасительного артефакта, и… Почувствовала, как чьи-то руки тянут меня вверх. Рывками, словно я какая-то медуза. Причем, судя по усилиям, неподъемная.
А в следующий миг я почувствовала, что лишилась нижней половины своего платья, а за ней и сознания.
Очнулась я оттого, что мои легкие разрывались. Такое ощущение, что по гортани прокатился сгусток первородного огня, чтобы растечься по груди и переплавить ребра. Я закашлялась, резко распахнула глаза, и меня тут же повернули на бок.
А когда я смогла сама нормально дышать и вновь бессильно откинулась на спину, то увидела того, кто склонился надо мной. Дракона.
А кто еще может смотреть на тебя глазами цвета расплавленного золота, с вертикальными и чуть суженными по центру, словно вытянутые песочные часы, зрачками. Прибавить к этому скулы, на которых стремительно исчезал затейливый рисунок из чешуек... Мой взгляд скользнул чуть в сторону, на выбритые виски. Они контрастировали с длинными волосами, что были собраны на затылке в пучок. С последнего сейчас стекала вода. Из-за нее мокрые пряди казались мне беспросветно черными. Хотя… одна все же была светлой, словно… седой? И это несмотря на молодое лицо.
В луче фонаря блеснул ряд колечек, которыми был украшен хрящик уха моего спасителя.
— Жива? — хрипло спросил дракон, неотрывно глядя мне в лицо, будто пытался… запомнить? Идентифицировать?
Я вдруг поняла, что лежу почти голая на нижней палубе судна. Ну не считать же за полноценную одежду оставшийся от платья лиф, тонкие чулки и нижнее белье, что едва прикрывало то место, на которое я сегодня себе нашла неприятностей. А надо мной при этом нависает натренированное мужское тело, рельеф мышц которого не сильно-то и скрывают разодранная, намокшая тонкая мужская сорочка и брюки.
На верхней площадке вовсю играла живая музыка, а под теплозащитным куполом веселились гости, если можно назвать светский раут, где даже обмороки по протоколу и в строго отведенное время, весельем.
От него-то я и сбежала менее четверти часа назад, когда почувствовала, что еще немного — и я нарушу этот самый фтырхов этикет и грохнусь посреди великосветской толпы не изящно, отрепетированно и грациозно, как подобает наследнице древнего аристократического рода, а совершенно по-простецки. Еще и гулко головой о доски палубы припечатаюсь.
Хотела немного подышать воздухом, побыть в тишине, освежиться. И освежилась. Вся. Будет вопиющий скандал, если меня сейчас кто-то застанет в столь неподобающем виде, позе и компании.
И тут, словно вторя моим мыслям, откуда-то сбоку раздалось приглушенное:
— Сэм, снимай! Это будет сенсация!
И тут же меня ослепила вспышка чарографа.
Что делает каждая приличная девушка, которую неожиданно застают в пикантный момент? Правильно, старается прикрыться. Неприличная — принять позу поэффектнее. А я… была внезапной. Магию призвала на рефлексах, и… В сторону незадачливого оператора полетело сразу два пульсара.
А после того, как чарокамера взорвалась, вездесущие папарацци использовали самый доступный стрессосниматель — мат.
Именно его звуки придали мне сил, энтузиазма и ускорения. И не только мне.
— Бежим, пока остальные не налетели! — выдохнул дракон.
Причем на этот раз я заметила, что слова звучали с легким, едва уловимым акцентом. А еще уловила аромат лесного ореха и зимнего аниса, исходивший от незнакомца. Запах был едва ощутимый, перемежавшийся с душком от водорослей и мутной взвеси вод залива.
