– Девушка, вам помочь?
Давид съезжал по снежному склону и издалека увидел ярко-желтое пятно с леопардовыми вставками, которое кляксой лежало поперек трассы. По опыту Давида, это могло означать одно из двух: кто-то опытный поломался или новичок не может встать.
В последнем случае человек явно не прошел инструктаж и не успел взять тренера, который бы объяснил, что лежать посередине трассы нельзя ни при каких обстоятельствах – вас при повороте могут не заметить и снести. Возможно, на плечи Давида выпадало комбо – поломанный новичок. При любом стечении обстоятельств клякса нуждалась в сторонней помощи.
Давид подъехал ближе. Судя по комплекции, клякса – женщина. Она не подавала никаких признаков борьбы за жизнь: лежала обездвиженно, как опоссум в ожидании врага. За пару секунд до того, как Давид заглянул в лицо женщине, его фантазия предложила две картинки. На первой лицо искривилось гримасой боли, на второй – не было не только боли, но и пульса.
С облегчением он увидел яркий макияж на гладком расслабленном лице. Если бы он в фоторедакторе убрал фон с горнолыжным склоном и травмоопасную позу девушки поперек трассы, ее изображение отлично вписалось бы в рекламу ретрита в Альпах. Столь безмятежное лицо бывает у счастливо закончивших жизнь трупов или опытных йогов во время медитации.
– Вам помочь?
– Нет, все в порядке, – сказала блондинка, вставая на борд и потирая ушибленный копчик.
Давид был не первый, кто предложил свою помощь, но именно ему она все-таки подала руку и встала со снега.
На ней был ярко-желтый горнолыжный комбинезон с леопардовыми вставками. В таком падать было не страшно – костюм, похожий на белку во время линьки, выделялся даже в толпе ярких сноубордистов. Костюм словно кричал: «обрати на меня внимание, смотри, не врежься!».
Последний совет безмолвно высказывался вовсе не из-за соображений безопасности. Облачение израненной тигрицы скорее предупреждало: «Впишешься в меня и потом проблем не оберешься». Обладательница этого образа совсем не собиралась транслировать свои намерения настолько явно. Но так уж вышло, что наличие плохого вкуса у нее и чуйки у женщин было достаточно, чтобы считать их при первом внимательном взгляде.
– Вы только учитесь?
– Верно.
– Давайте поддержу вас, и, не набирая скорость, съедем со склона вместе.
– Спасибо, давайте.
Давида с детства учили ухаживать за женщинами, даже не за своими. Будь он эгоистичным мужланом, пожалел бы о своем предложении еще на благодарностях Иры. Девушка, как щенок на первом выгуле, боялась каждого встречного лыжника и сноубордиста. Было видно, что техникой она владеет, но из-за страха постоянно тормозит и падает. При этом она театрально впивалась в руки Давида и поджимала губки каждый раз, когда Давид вздыхал от очередной неудавшейся попытки проехать хотя бы сто метров.
Опытный взгляд видел в Ире сноубордистку, которая не первый день стоит на доске. Поэтому неуклюжие перекантовки и падения буквально на ровном месте могли вызвать у инструктора недоумение, если не раздражение. Но женское очарование сглаживало противоречие, которое мог бы считать опытный сноубордист. На женщин чары не действовали, но им Ира и не подавала руку. Девушка попросту не расходовала энергию на нецелевых зрителей.
Давид – собирательный портрет аудитории, которая интересовала Иру. Как опытный любитель зимних видов спорта, после третьего падения девушки почувствовал неладное, но так и не понял, что именно его смутило.
Трасса, на которой он подобрал Иру, предназначена не для новичков, из-за чего спуск занял больше часа. Обычно у Давида без ноши этот спуск занимал около 7 минут. И когда они оказались у самого начала подъемников, Давид был так вымотан, что согласился на предложение выпить глинтвейн, даже не успев осознать, почему он так устал и уже в середине дня хочет выпить вина.
– Ох я глупая, карты-то не взяла на склон. Мог бы ты оплатить напитки? Скажешь номер, я перекину на карту? – сказала Ира, уже допивая глинтвейн.
– Прекращай, я оплачу. Но номер запиши, вдруг еще понадобится помощь, – ответил Давид.
Позволить женщине заплатить, даже если она – инициатор встречи, Давид не мог. К гендерному преимуществу можно было прибавить внешнюю привлекательность и умение вести беседу. Несмотря на красиво упакованный комплект достоинств, Давид не спешил совершать необдуманную покупку. Нет, глинтвейн он оплатил и даже уточнил, не хочет ли Ира чего-нибудь еще. Но оплачивать пребывание девушки в своей жизни в его планы не входило.
Давид был почти киношным красавцем. Правильные по меркам кинокастингов черты лица, широкие плечи, глубокие карие глаза. Последние пару лет улыбался он редко, но искренне и издалека еще больше напоминал голливудского актера. Вблизи проглядывалось отсутствие задних зубов и тонкая пограничная линия между десной и нитью зубов – видно, что они не свои и уже требуют косметического ремонта. Это не отталкивало. Напротив, придавало образу реальности. Любая женщина с низкой самооценкой, ищущая изъян во всех, на этапе близкого знакомства с его зубами могла выдохнуть. Он настоящий и не схлопнется через минуту, оставив после себя лишь титры и черный экран.
