Я трус.
Это знают все.
– Трус, тру-у-ус! – кричит мне Васька Бубликов из второго «б», а я бегу от него что есть духу.
Васька крепкий, как гриб-боровик, и с рыжими конопушками на носу. Он старше меня на год, шире в два раза и выше на целую голову.
Каждое утро, когда я прихожу в школу, он подстерегает меня в раздевалке и прямо здесь, у вешалок, где все толпятся и толкаются, бьёт сменкой по голове. Что у него в мешке со сменкой, не знаю, наверное, кирпичи. Ни разу мне не удалось уйти из раздевалки без синяка или шишки. И куда смотрит наш охранник? Среди бела дня невинных бьют почём зря.
Иногда я тихо-тихо пробираюсь через ряды с вешалками к нашему уголку с надписью 1 «а», а Васька неожиданно ставит мне подножку. Он прячется среди курток и пальто больших ребят, и я его не вижу. Понимаю, что снова попался, только когда лечу или уже натыкаюсь носом на серый кафель.
У Васьки есть два друга – Коля Держиборода (это фамилия) и Антон Петров, по кличке Петя. Они мои одноклассники, а Васька их главарь. Они всегда смеются надо мной и придумывают обидные прозвища.
– Эй, Лаврушечка, давно не был в супе? – заливается Петя.
У него нет переднего зуба. Но не потому, что он выпал сам. Его выбил в неравной схватке четвероклассник. И Петя этим очень гордится. У него тёмные волосы и синие глаза. Однажды моя бабушка увидела его после школы, когда пришла за мной, и сказала: «Какой красивый мальчик». Но это она просто не заметила, что у него зуба нет. Когда мы шли из школы, мне в спину ударил острый камень. Я дёрнулся. «Что такое, Ларик?» – строго спросила бабушка. Я обернулся. Красивый мальчик стоял, засунув руки в карманы и рассеянно глядя в небо. Кажется, даже посвистывал. «Ничего», – тихо пробормотал я, уцепившись за бабушкину руку. Не хочу ходить в школу. Не хочу, не хочу…
По дороге домой я заглянул в большую осеннюю лужу и тяжело вздохнул: светлые вихры, вздёрнутый нос, голубые глаза – ничего особенного и уж точно ничего красивого…
Коля Держиборода, как и Петров, тоже мой одноклассник. Они с Васькой живут в одной парадной и дружат с пелёнок. Не знаю, что они там делали, в пелёнках, но они так говорят: «Мы дружим с пелёнок». И многозначительно переглядываются, как будто у них в пелёнках спрятана какая-то тайна, и они следят друг за другом, как бы кто из них не проболтался.
Коля – самый высокий и большой в нашем классе. У него щербинка между зубами. Он сидит за соседней партой через ряд, слева от меня.
У него есть младшая сестра, Катя. Ей шесть лет. Она очень красивая.
Глава 1, в которой я узнаю, сколько зубов у пиявки
В тот злосчастный день Коля подсунул мне в рюкзак жуткое кусачее существо. Я оставил рюкзак в классе, когда мы все ушли на перемену, а когда вернулись, я сунул руку за пеналом, а кто-то меня укусил.
Жуткое кусачее существо оказалось пиявкой! Она была такая большая, чёрная! Она вгрызлась в меня всеми зубами. Как будто хотела откусить палец. Я подпрыгнул. И завопил. А потом всё слилось в единый балаган. Я кричал и прыгал с пиявкой на пальце, девочки кричали тоже.
Таня Кокина, моя соседка по парте, пронеслась мимо меня в сторону выхода, но затормозила на полдороге, у парты своей закадычной подружки, Лики Болквадзе. Они бросились друг другу в объятья, как родственники после долгой разлуки. И повернули ко мне бледные лица с круглыми от ужаса глазами. Одна пара серых глаз, другая – ореховых. Их косы, одна – тёмная, другая – светлая, дружно затряслись.
Егор Пятков, сосед с правого ряда, запустил обе пятерни в курчавые волосы и мотал головой. Он был похож на старушку, которая причитает, только молча.
Лёва Быстров, по кличке Вжик, с первой парты, маячил за спиной у учительницы и выглядывал то справа, то слева.
А учительница, Светлана Анатольевна, стояла рядом, топала ногой и махала руками: «Вешкин, перестань визжать!» – визжала она. Но я не мог перестать.
Страшное чудовище болталось у меня на пальце и не хотело отцепляться. Краем глаза я видел, как Коля Держиборода сполз под парту и надрывается там от смеха. Ему вторил страшный хохот с задней парты, где сидит Петров.
Наверняка сегодня после школы они расскажут всё в красках своему предводителю Ваське. И Кате…
Эта мысль неприятной искоркой пролетела в голове и исчезла. Думать ее не было сил.
– А-а-а, – Я тряс рукой, но прыжки на одном месте не помогали. Пиявка вцепилась крепко. Тогда я выбежал в коридор, продолжая завывать, как сирена. Так бабушка моя говорит: «Что ты завываешь, как сирена!» Например, когда у меня берут кровь из пальца.
Когда я был маленьким, я не знал, что такое сирена. Я думал, это животное. Навроде волка. И грустное. Если оно завывает так же, как я, то точно грустное.
Я бежал-бежал, пока не уткнулся во что-то твёрдое. Твёрдое оказалось частью завуча, Галины Иосифовны. У меня всегда ноги подкашиваются при встрече с ней. И что-то трясётся в животе. Наверное, эти… поджелудки. Галина Эдуардовна высокая, голова её заканчивается где-то в небе. А на голове у неё ещё башня из рыжих волос. Кажется, что она этой башней небо протыкает, как антенной. Бабушка говорит с уважением, что Галина Эдуардовна «старой закалки». Я сразу представляю нашего завуча в проруби с ледяной водой и содрогаюсь.
