Лед

Посвящается моим братьям

Они были богаты, они были готовы, они жаждали увидеть медведя. К девятому дню четырнадцатидневного путешествия на «Ванире», самом дорогом круизном лайнере в Арктике, первоначальное воодушевление пассажиров сменилось ожиданием, перешедшим в досаду, которая теперь перерастала в чувство поражения. Как искушенные путешественники, они знали, что деньги не гарантируют шанса увидеть белых медведей, но все еще верили в естественный закон того, что богатство означает люкс во всем. И само собой, возможность встретить ursus maritimus[1].

«Царство Ледяного Короля» обещала брошюра с первоклассными фотографиями мерцающего льда, белых медведей с медвежатами и добычей. Снимки сделали пассажиры, уже побывавшие в этом круизе. Но теперь вместо высоких голубых небес над путешественниками расстилалась серая хмарь. А вместо приятно бодрящих трех или даже десяти градусов мороза (всем не терпелось проверить свою новую одежду) они страдали от удушающего зноя с порывами ветра, превращавшими арктический промозглый климат в английское лето, для которого не существовало подходящего гардероба. К тому же бесконечный дневной свет действовал на нервы – курсы приема лекарств расползались, и всегда было или слишком рано, или слишком поздно для утреннего кофе или расслабляющих вечерних напитков.

Среди пассажиров было несколько юристов. Они пригласили руководителя тура в бар, чтобы показать ему брошюру и озвучить официальную жалобу. Их ввели в заблуждение относительно путешествия. Им продали совсем не тот товар, который обещали. Хватит уже этих высадок на побережье, чтобы глазеть на брошенные хижины и горы китобойного барахла. И птиц тоже хватит – птицами тут не отделаться. За что они платили, так это за возможность увидеть живых млекопитающих на льду, именно так. Это в первую очередь обещал текст и снимки в брошюре – торговом документе, с точки зрения закона гарантировавшем выполнение определенных обязательств. Что касается айсбергов, их тоже не было, только какая-то грязная наледь. Пассажиры собирались подать коллективный иск на возмещение потерянного времени и денег.

Все недовольные ретировались в салон и приступили к просмотру документального фильма о живой природе Севера, что уже стало для них своеобразным ритуалом, навязчивой идеей. В этой нарезке отдельных сцен, снятых гораздо более везучими путешественниками, побывавшими тут недавно, имелась вся фауна, которую могла предложить Арктика, – от огромных лежбищ моржей до стад всевозможных китов, причем находились они настолько близко, что можно было различить наросты на плавниках. Но чаще всего взгляды зрителей приковывал великий суперхищник – белый полярный медведь.

Опустив жалюзи, чтобы отгородиться от настырного дневного света, пассажиры алчно смотрели на белых медведей на экране: один из них стоял на багровом куске льда и сдирал зубами мясо с красной тюленьей туши; медведица плавала с медвежонком между льдинами. Однако лучше всех был крупный самец с ярко-красной мордой, поднимавшийся на задние лапы, – он устремил взгляд прямо в камеру. Вот чего они хотели.

Руководитель тура побежал на мостик посоветоваться с капитаном и ледовым лоцманом, который находился с ними исключительно для порядка, несмотря на то, что летом лед в море уже два года как не появлялся. Они всматривались в серую зыбь Баренцева моря. И все понимали, хотя не произносили вслух, боясь лишиться работы, что подобные животные давно исчезли, а фильм, который смотрели пассажиры, был снят несколько лет назад. Имелось единственное решение, и, хотя подобное запрещалось, каждая туристическая компания в особых случаях на это шла. Требовалось запустить дрон, чтобы найти медведя.

На расстоянии двух миль вдоль побережья, в глубине извилистого фьорда стоял, сливаясь с каменистым пляжем, большой сруб серебристого цвета. По краям и сзади к нему лепились современные пристройки, сложенные из камня той же породы, что залегала в горе позади него, и, если всмотреться, можно было заметить несколько окон, в которых отражались море, небо и скала. Но никто не всматривался, посягая на это пространство своим вниманием, ведь это была вилла «Мидгард» на Мидгардфьорде, и по прямому распоряжению из Осло, направленному в офис губернатора на Шпицбергене, здесь действовали особые правила.

Наибольшее возмущение у тех, кто знал о них, вызывало положение, отменявшее действие основного закона об охране природы, разрешая обитателям виллы «Мидгард» периодические вертолетные перелеты между шпицбергенским аэропортом Лонгйирбюэн и крохотным пляжем напротив сруба, где как раз хватало места для вертолета «Дофин» на двенадцать пассажиров.