Май 1818 года
Лондон
Возможно, Изабел не стоило просить дворецкого проводить офицера полиции Дженкса в гостиную. Именно гостиная была той комнатой, в которой сыщик полицейского уголовного суда восемнадцать месяцев назад впервые встретил Изабел, труп мужа которой лежал наверху, с пулевой раной в голове.
Ассоциации были не слишком приятными.
Но где еще они могли встретиться? Утренняя комната казалась ужасно унылой в конце дня, и к тому же Изабел никогда не нравилась висевшая на стене картина маслом, изображающая Вакха и его менад. Уж очень самодовольными были эти нагие нимфы, а вино, лившееся на них, казалось темным, как кровь.
Почему за все месяцы вдовства она так и не велела снять раздражающее ее полотно?
Просто ее не покидало чувство, что это по-прежнему дом Эндрю, а ведь картина была одним из самых ценных его приобретений. Наверное, поэтому она все еще висела на месте. Покойный Эндрю Морроу, арт-дилер и бонвиван, кутила и весельчак, имел твердое мнение относительно того, какие картины, как и где нужно показывать публике.
Но после его смерти получилось так, что чем больше Изабел узнавала об этих картинах, тем меньше хотела иметь с ними дело.
Поэтому и послала за полицейским офицером Дженксом.
Последние из визитеров, посетивших ее в утро вторника (поток не прекращался весь день), распрощались совсем недавно, оставив после себя едва уловимые ароматы цветочных духов, легкие вмятины на сиденьях мягких кресел и случайные крошки на ковре.
Изабел еще не оставила привычку рассматривать комнату критическим взглядом Эндрю и вряд ли когда-нибудь оставит. Быстро взглянув на дверь гостиной – все еще закрытую, – она вскочила с кресла и подобрала все крошки с ковра. Ну вот, теперь под ногами снова мягкий, идеальный островок словно вплетенных в ворс цветов.
Изабел подошла к окну, отодвинула задвижку и выбросила крошки. Пусть остатки кексов леди Тисдейл накормят пару дроздов.
Несколько мгновений она позволяла весеннему ветерку щекотать лицо, после чего с сожалением окно закрыла.
И как раз успела вернуться на место, когда Селби постучал в дверь гостиной и, появившись на пороге, объявил о прибытии офицера.
Как только Дженкс вошел в комнату, дворецкий удалился, оставив Изабел наедине с посетителем.
– Офицер Дженкс, – приветствовала Изабел поднимаясь.
– Леди Изабел Морроу, – поклонился сыщик.
Они молча смотрели друг на друга, словно никогда не встречались раньше; словно офицер Дженкс никогда не расследовал убийство в этом доме; словно между ним и Изабел никогда не было романа…
Но стоит ли называть романом единственную встречу? Возможно, нет. Особенно потому, что все произошло в Воксхолле, где подобные интимные отношения были совершенно обычным делом.
Обычным, но только не для Изабел. Ни до этой встречи, ни после. Но в тот день у нее были веские причины забыться.
Усилием воли она вернулась к настоящему:
– Надеюсь, вам не пришлось ждать долго, прежде чем Селби пришел за вами.
– Вы прекрасно знаете, что ждать не пришлось. Наоборот, это я опоздал на семь минут.
Вечно он приводит ее в замешательство! Резкая прямота там, где уместнее было бы мягкое возражение.
– Верно, – кивнула Изабел. – Возможно, вам следует извиниться.
– А вы наслаждались бы моими извинениями?
В темных глазах загорелись веселые искорки, но губы так и не сложились в улыбку:
– Дамам всегда по душе некоторая покорность. Неужели вам будет неприятно попросить прощения? Если нет, неплохо бы выслушать извинения.
Он отвесил издевательски низкий поклон:
– Мои покорнейшие извинения, леди Изабел. Меня задержали на фальшивом аукционе.
– Фальшивом… что?
– Достаточно распространенное мошенничество, хотя такие аукционы обычно проходят вечером. Дневной свет – враг дешевых вещей, выставленных на продажу. При этом зазывалы набавляют цену за счет честных покупателей.
– И что вам пришлось сделать?
– Засунуть аукционеров в наемный экипаж и отослать к судье.
Таким бесстрастным тоном другой человек мог бы заметить, что вода мокрая.
– В таком случае я удивлена, что вы опоздали всего на семь минут. Но, пожалуйста, пусть это вас не беспокоит, офицер Дженкс.
Она снова опустилась на стул.
– Позвонить, чтобы принесли чай?
Интересно, полагается ли угощать чаем представителя закона? Этикет никогда не затрагивал подобных ситуаций. Возможно, правильный этикет вообще не имеет никакого отношения к представителям закона.
– Леди Изабел… – Он взял стул на противоположном конце комнаты, чтобы сесть лицом к ней. – Хотелось бы знать, почему вы послали за мной.
Он выглядел большим и неуклюжим на хрупком антикварном стуле из резного, выкрашенного в белый цвет дерева. Подобно Изабел он обладал средним ростом, но она была изящной и хрупкой и одевалась по последней моде. Каллум Дженкс же был воплощением решительности и непреклонности, и сегодня на нем были простой черный фрак и жилет, темно-желтые панталоны и почти черные сапоги. Галстук завязан простым узлом. Джентльмен или торговец? На первый взгляд сказать трудно. Изабел чувствовала себя рядом с ним абсолютно непрактичной в скромном полутраурном платье из серого муслина с темным узором. Рукава длинные. На запястьях узкие оборки. Темно-каштановые волосы уложены так, как диктовал модный журнал. Она производила впечатление воплощенной элегантности и хорошего вкуса, хотя удобным ее наряд не назовешь.
