Моей Рыжей – с любовью
– Эй?
Чья-то ладошка помахала перед лицом. Полина
поморщилась и помотала головой, словно прогоняла назойливую муху, не переставая
при этом быстро печатать на клавиатуре ноутбука. И только когда дописала до
точки, подняла голову и недовольно проворчала:
– Я же просила не отвлекать меня во время работы!
Анастасия будто не услышала вновь уткнувшуюся
в компьютер Полину, присела на краешек тяжелого дубового стола и вздохнула:
– Если тебя не отвлечь, ты так и просидишь обед, ужин и завтрак, а также
конец света и начало ледникового периода.
– Я же прос…
– Обеденный перерыв, подруга, не слышала? – перебила Настя, томно выгибаясь и закидывая ногу
на ногу. Яркая, как солнце, в ситцевом платье с крупными подсолнухами, с
выступившими на бледном носу веснушками цвета гречишного меда, с полевым
цветком в медно‑рыжих волосах, она казалась самим летом, принявшим человеческое
обличье. От нее даже пахло чем‑то одновременно свежим, как морской ветер, и
горьковато‑пряным, как полевые травы.
– Все собрались за столом, только нашей великой сочинительницы все нет, – насмешливо произнесла
Настя.
– Еще минуточку, и иду, – пробормотала Полина, переводя взгляд на разложенные рядом с ноутбуком
мятые листочки.
– Ох… Минуточка у тебя на три часа затягивается.
Настя спрыгнула со стола и покинула комнату. А
Полина, оставшись в одиночестве, вновь погрузилась в изучение лежащих перед нею
записей. Любопытная история. Будто небо услышало отчаянное восклицание,
вырвавшееся у нее не так давно в разговоре с Настей: «Я не могу написать ни
строчки! Нет ни эмоций, ни вдохновения, ни идей! Понимаешь? Я «пересохла»! И не
знаю, что вернуло бы мне желание писать!» Настя в тот же день отправилась на
вокзал, купила два билета и вечером выложила их на стол перед подругой. «Вот.
Едем на месяц к твоим родителям. Тебе нужен отпуск». – «Какой отпуск?! – возмутилась Полина. – У меня срок сдачи
книги приближается, а я не написала ни строчки! Ты понимаешь?!..» – «Понимаю, – сказала Настя и
достала из шкафа чемодан. – Пакуй. Завтра – в путь». Подруга как в воду глядела: не только отдых
у родителей пошел Полине на пользу, но и в дороге она нашла свою историю.
Задумчиво разглядывая записи, сделанные ее
неразборчивым почерком, Полина совсем забыла, что ее звали к обеду, и очнулась,
когда из большой комнаты раздался хор голосов:
– По‑ли‑на‑а!
Она встрепенулась, выключила ноутбук и вышла к
ожидавшим за столом родителям.
– Обед остынет! – упрекнула мама. – Сидим, ждем‑ждем Ее Величество.
– Без меня бы начинали. Я бы позже пришла.
– Как же, пришла бы, – проворчала мама, разливая по тарелкам куриный суп с домашней лапшой. – Если уж погрузишься в
свои книжки, все, пропала. Да и отец без тебя обедать не желает.
– Ну! – воскликнул тот. – Мы встретились не для того, чтобы порознь за стол садиться.
Полина поцеловала папу в румяную щеку, обняла
маму и присела на свое место. Зажмурившись, втянула носом поднимающийся от
тарелки пар и улыбнулась. Как в детстве! Из всех супов она любила этот.
– Дома так и не ешь первые блюда? – угадала мама. Полина промолчала, вместо нее
ответила Настя:
– Я готовлю и заставляю есть! Иначе, теть Тань, она так и просидит на чае
и бутербродах.
– Ох… Вот приеду я к вам…
– Да когда же ты приедешь, мам? Давно ждем!
– Да как я все брошу? У меня работа и огород.
– Всегда у тебя находятся отговорки, – проворчала Полина, зачерпывая ложкой суп.
Лапшу надо есть горячей, дуя на нее и обжигаясь. Остывшая, она не такая
вкусная.
– Приеду, приеду, – пообещала мама, с нежностью глядя на «своих девочек».
– А приезжайте уж, тетя Таня! – горячо поддержала Настя. – Вместе погуляем по Москве. А то Полинку от компьютера не оттащишь.
– Да она всегда была такая. Вся в книжках, – вздохнула мама. – Полина, ты хоть эту книгу не такой страшной
делай. А то я потом ночью в туалет встать боюсь!
– А вы, тетя Таня, на ночь не читайте, – рассмеялась Настя.
– А когда ж, если днем работа, а вечером – ужин и огород! Вот перед сном
до полуночи. Страшно читать, а оторваться не могу. Начитаюсь, а потом всякое
мерещится. И откуда в твоей голове, Поля, такие страхи берутся? Сколько тебя
помню, всегда пугливая была. В детстве даже мультики про Бабу‑ягу не смотрела.
Неужто к фильмам ужасов пристрастилась?
– Еще чего! Когда я говорю, что за тридцать лет жизни ни одного ужастика не
посмотрела, никто не верит. Боюсь я их.
– Так чего же такие книжки страшные пишешь? Привидения, шумы, тени… Бр‑р,
как вспомню!
– А я, когда пишу, не боюсь. Может, так страхи «выписываю». Советуют же
психологи записывать то, что тебя тревожит. Так вот я пишу о том, что меня
пугает.
– Заставляет меня читать, а потом сама же смеется над тем, что я засыпаю
с включенным светом в комнате, – проворчала Настя, на секунду оторвавшись от мобильного, с которого
что‑то читала. Она так и ела, поднося одной рукой ко рту ложку с супом, а
другой набирая что‑то на телефоне. Глотала суп машинально, увлекшись
перепиской, и, казалось, не прислушивалась к разговору. Но, поди ж ты, слышала,
о чем говорили.
– Настасья, убери свой телефон и ешь нормально! – шутливым тоном
прикрикнула на нее хозяйка. – С ним и спишь, и ешь, и в душе, наверное, моешься.
