1.
Утро понедельника, пришедшегося на первое сентября, выдалось безоблачным и безветренным, словно и не было хмурых выходных и мелкого моросящего дождя. От нагретого асфальта поднимался пар вчерашних луж, от непривычного душного воздуха саднило горло. Пышный букет ярко-белых хризантем, лишь связанных лентой, разваливался в руках. Отец как всегда забыл упаковать его в целлофан, а мама как всегда сказала, что упаковка скрывает естественную красоту цветов.
Настя Каратаева, в очередной раз поправив букет, обогнула Администрацию и вышла к городскому скверику. Впереди голубело здание школы. Три этажа венчались пологой красной крышей. Ремонт опять не сделали: штукатурка местами осыпалась, стали заметны мелкие трещинки. Ветви карликовых берез едва доставали до окон первого этажа.
Настя обрадовалась, увидав как по ступенькам крыльца, аккуратно переступая короткими ножками, поднимается Наталья Сергеевна, директриса. Наташа, как ее называют все ученики. Вообще любовь к директрисе не типична, но у них в школе номер один – вот так.
Наташу любили все, в том числе и за тонкий флёр тайны, которым она была окутана. Никто не знал сколько ей лет. На ее широком бело-молочном лице не было ни единой морщинки, но коротко стриженные волосы пробивала мерзлая седина. Казалось бы, обычная вдова подводника, каких в городке полно. Но стоило посмотреть в ярко-зеленые глаза, цветом напоминающие летнюю тундру, как человек начинал к ней тянуться. Поговаривали, что Наташу на самом деле зовут не так. У нее есть саамское имя. Настолько труднопроизносимое, что никто никогда его не употреблял.
Обычно на каникулах Наташа вела разные кружки, но в это лето уезжала, и никто не знал куда…
– Настюха, да за тобой не угнаться!
Настя Каратаева оглянулась:
– Привет, Светка. Ну надо же… Как вытянулась!
Светка Овчинникова в оранжевых легинсах и толстовке лимонного цвета напоминала посреди северного военного городка экзотический фрукт. Картину дополняли огненно-рыжие волосы, собранные в пышный хвост. Пролетев сквозь школьные ворота она, тяжело дыша, взяла Настю под руку. Одноклассники косились на Светку, учителя смотрели с неодобрением.
– Ну и тяжесть, – пожаловалась подруга и перебросила рюкзак, набитый учебниками, с левого плеча на правое. – Уроки все будут, по расписанию.
– С чего ты взяла? – покачала головой Настя, поднимаясь по ступенькам. – В девять сбор в классе. Потом идем к памятнику подводникам.
– А на фига я эту тяжесть тащила? – вздохнула Светка. – Ух, Петухов развел как пятиклассницу! Типа директор новой школы, хрыщ приезжий, договорился с его отцом мэром больше не устраивать никаких мероприятий за счет учебной программы. И цветы, я конечно же, не купила. Только вчера вечером из Севаса прилетели…
– Давай мои положим, – предложила Настя. – Многие, смотри, в этом году без цветов.
– Спасибо, подруга, выручила. Только забежим потом к папе в кафе, я тебе деньги отдам.
– Да не нужно.
– Нет, нужно, – обиженно заявила Светка.
Школьный вестибюль гудел, как улей. Ученики толпились у раздевалки, бросали в руки прихрамывающей гардеробщицы верхнюю одежду, не такую уж и нужную по сегодняшней теплыни. Девчонки-старшеклассницы сбивались в стайки у доски с расписанием, хихикали, видимо обсуждали мальчишек. Под портретом президента Ельцина стояла большая коробка для цветов. Настя аккуратно положила хризантемы, стараясь не помять. После сбора в классе коробку возьмут мальчики и понесут к Черной Стеле.
Все, как в прошлом году, и позапрошлом… Настю радовала привычная обстановка. Хотя нет, кое-что переменилось…
– Наша классная перевелась в новую школу, – сообщила она Светке. – А нас вроде как сама Наташа берет…
– Да ладно! – аккуратно выщипанные брови Светки поползли на лоб. – Директриса строгая конечно… И на лето задала читать столько, что я и трети не осилила. Ну ничё, переживем. Жаль, Катюха с этого года не с нами.
– Да не повезло. Наташа пыталась договориться с директором новой школы, чтобы из нашего класса не переводили тех, кто живет за поликлиникой, да не вышло…
– Ты откуда знаешь?
– Петухов в субботу по секрету сказал.
– Опять этот Петухов! – воскликнула Светка.
Настя сквозь толпу протиснулась на лестницу и стала подниматься, поглаживая рукой широкие, такие родные деревянные перила.
– Вы чё, с Петуховым встречаетесь? – догнала ее Светка на площадке.
– Не придумывай, гуляем в сопках. Иногда.
В огромный класс, где Наташа преподавала русский и литературу, Настя и Светка заходили последними. Казалось, в этом помещении все стены стали окнами – так много здесь было света. И все-таки хватило места и десятку портретов классиков. Чехов, Достоевский, Толстой, Бунин, Ахматова и Булгаков казались ученикам дальними родственниками, настолько добрыми были у них лица.
Светка мигом проскочила к третьей парте в центральном ряду. А Настя шаг замедлила. В классе сидел незнакомец. Чем-то неуловимым он напоминал Наташу. Такое же широкое скуластое лицо, только усыпано веснушками, такая же короткая стрижка, только спутанные серо-желтые волосы напоминают паклю. Глаза, невнятно серые, мрачно смотрят исподлобья.
– Это что за кен на нашем месте расселся? – возмутилась Светка, которой пришлось бросить рюкзак на четвертую парту.
