Когда я счастлива, в моей голове играет мелодия из старого французского фильма «Мужчина и женщина», который мы с Ирой смотрели прошлым летом в парке под открытым небом.
Вот Марк Василевский – причина всех волнений – взял из моих рук два тяжелых пакета с учебниками, и внутреннее подсознательное радио тут же включилось.
«Па-да-да-да-да-па-да-да-да-да…» Когда Марк улыбнулся самой очаровательной на свете улыбкой, мелодия заиграла быстрее: «Па-да-да-да-да-па-да-да-да-да…» Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Будто я раскрутилась на самой быстрой карусели с белыми лошадьми и теперь, крепко держась за пластмассовую гриву, несусь навстречу чему-то светлому и волшебному. Конечно, это чувство пронзительной радости не могло длиться вечно. Ирка, сама того не подозревая, все испортила. Словно нажала на красную кнопку «Стоп», и я, резко затормозив, едва не навернулась с дурацкой воображаемой лошади.
– Тебе не жить, – шепнула мне на ухо подруга. Хорошо, что Василевский этого не расслышал.
– Вер, куда отнести? В учительскую? – спросил Марк, не сводя с меня ясных голубых глаз. Таких ярких, как весеннее небо.
– Да, в учительскую, – кивнула я, силясь первой отвести взгляд. – Лидия Андреевна у тебя все учебники примет.
– Ира, давай свой пакет тоже, – обратился к моей подруге Марк.
– Унесешь ли? – усомнилась Ирка. – Тяжело будет!
– Унесу, – парень переложил два пакета в одну руку, и Ира передала ему новую порцию учебников.
– Только вы мне дверь придержите.
– Конечно! – засуетилась я. Взбежала на крыльцо и распахнула перед Василевским тяжелую дверь.
– Спасибо! – Напоследок Марк снова так обаятельно улыбнулся, что я едва не растаяла.
С задумчивым видом спустилась с крыльца. В школу возвращаться не хотелось. Сегодня нам с Ирой разрешили прогулять алгебру с условием, что мы принесем учебники из соседнего корпуса, где учатся младшеклассники. Что ж, Василевский сам вызвался помочь, а наша миссия выполнена. Теперь со спокойной совестью можно идти домой.
Мы с Иркой прошли в глубь школьного двора и уселись на высокий бордюр под липами.
– Капец, Василевский за весь учебный год впервые обратился ко мне по имени, – проговорила Ирка, подперев подбородок кулаком. – Я уж думала, что он даже не в курсе, как меня зовут.
– А мы часто с ним пересекаемся, – пожала я плечами. Старалась придать своему голосу равнодушие, но у самой внутри все дрожало. Меня нередко охватывала паника, когда Марк находился рядом. Наверное, все дело в его красивых голубых глазах. – На учебных собраниях, к примеру.
– Ах, ну вы же два наших школьных активиста, – обреченно махнула рукой Ирка. Мол, все с вами понятно. Скучища. – И все-таки странно, что всего за один учебный год Марк стал всеобщим любимцем.
– Почему странно? Марк очень симпатичный, умный, обаятельный.
– А главное – покорил сердце нашей Оксаночки Соболь, – скривилась Ирка.
– Это ты из-за нее меня предупредила о скорой кончине? – усмехнулась я.
– Ну конечно! Соболь по пятам за Марком ходит.
– А для чего ей это? У Оксаны же есть Кузя.
– Ха, сравнила Марка и Кузю! – покачала головой Ирка. – Кузьменко прошел мимо нас, будто мы с тобой – пустое место. А Василевский пакеты с книгами вызвался отнести. Так что Кузя – не рыцарь.
– Ни разу не рыцарь, – вяло откликнулась я, уткнувшись в телефон. Вот уж кого неинтересно обсуждать – так это Макса Кузьменко. Более ограниченного типа в нашей гимназии не найти.
Над нами шумели липы. Пока я лениво листала ленту в инсте, Ирка подобрала палку и принялась ею тыкать в муравьев, которые гордо шествовали вдоль белого бордюра.
– Господи, ну где Даня? – вдруг рассердилась подруга, поглядывая на школьное крыльцо. – Вечно понахватает двоек в конце учебного года, потом его дожидайся, пока все исправит.
– Он ведь думает, мы еще с учебниками возимся, – не отрываясь от телефона, проговорила я. – Пойдем домой без него?
– Не могу без него, я ключи забыла.
Даня – брат-близнец Иры. И похожи они не только внешне. Оба смуглые, темноглазые и очень шумные.
Внезапно Ирка пихнула меня локтем, я чуть телефон из рук не выронила.
– Нельзя осторожнее? – нахмурилась я.
– Нельзя! Соболь на нас из окошка пялится.
– Где?
Я подняла глаза и оглядела окна гимназии.
– На втором этаже, из рекреации.
Оксана Соболь, длинноногая красавица с роскошной копной медных волос, смотрела в нашу сторону. У окна толпились и другие одноклассницы, но почему-то мы с Иркой во все глаза глядели лишь на Соболь. Холодные зеленые глаза, поджатые губы…
– Пусть пялится, – наконец великодушно разрешила я, снова возвращаясь к телефону.
– Блин, Вера, кажись, она видела, как мы с Марком болтали.
– Болтали? Он просто у нас пакеты с учебниками забрал.
– Угу, и при этом сиял, как медный таз, глядя на тебя.
– Ну скажешь тоже, – смутилась я, вспомнив обаятельную улыбку Василевского.
– Мне кажется, Соболь тебя сейчас взглядом испепелит, – продолжила нагнетать Ирка.
Я снова осторожно подняла голову и посмотрела на окна второго этажа. На стекле, прямо над головой Соболь, играли блики, и эти слепящие солнечные пятна напоминали корону на волосах одноклассницы. Мы с Оксаной какое-то время смотрели друг на друга, а затем она внезапно так хищно усмехнулась, что по моей коже пробежала дрожь.
